И грянет буря

Левковская Анастасия

Я уселась на ее кровать и устало прикрыла глаза. Ну чтo за день… Идея прилететь сюда уже не казалась мне такой хорошей.

В себя я пришла от того, что хлопнула дверца шкафа. Встрепенувшись, я уставилась на сеннюю в одном нижнем белье. В руках она держала повседневное платье.

– Мне пора уходить, так что выметайся, - не глядя на меня, махнула она рукой.

И тут я заметила огромный уродливый синяк на ее предплечье. Старый, уже отливающий желтым.

– Это у вас с парнем такие постельные игры?
– вырвалось у меня саркастическое.

–

Что? – непонимающе посмотрела на меня Осенняя, а затем, осознав, куда я пялюсь, неприятно усмехнулась: - О нет. Это у тебя с твоими подружками такие игры.

– Что ты несешь?
– нахмурилась я.
– Ни разу я тебя и пальцем не тронула!

– Ты нет, а вот твои подружайки…

– Ко мне это каким боком относится?
– воинственно выпрямилась я.

Не спорю, ангелом я не была. Но обвинять меня в физическом насилии не смеет никто! В жизни не опустилась бы до такого!

– А ты хочешь сказать, это не с твоей подачи было?
– фыркнула Осенняя. – Сама ты ручки, конечно, марать не захотела, но…

– Я ничего об этом не знаю, – процедила я.
– Если эти клуши к тебе пoлезли, это исключительно их инициатива. Да, я над тобой смеялась. Но на этом все.

– Думаешь, я тебе поверю? – оскалилась девчонка, повернувшись ко мне полностью.

И я увидела ещё один синяк на животе. Будто ее от души пнули.

– Мерзость, – передернуло меня.
– А ещё и благородные леди.

– Ты и правда не знала?
– уже более неуверенно пробормотала Осенняя.

– Не знала, - качнула я головой.
– Да и сама подумай. Зачем мне это? Ничего плохого ты мне не сделала. По большей части, мне до тебя вообще особого дела не было. Смеялась я исключительно от скуки. Может, мои шутки и были временами злобными, спорить не буду. Но избивать человека…

– И они тебе даже не хвастались, что поставили на место зазнайку?

– Они меня вообще не очень-то любят, как выяснилось, - неожиданно для себя призналась я.
– Пoлетала я тут… на свою голову.

– , - Осенняя неловко замерла, а затем тряхнула головой и принялась надевать платье. – А парня моего ты за что обидела? Там под физическую расправу вполне подходит. н тебе точно ничего не сделал, учится даже не на нашем факультете!

– Когда такое было?
– нахмурилась я, не припоминая никаких контактов с запуганным четверокурсником.

– Неделю назад. Ты его толкнула, и он уронил в ведро пoломойки свою курсовую.

– А, - я расслабилась, припоминая то происшествие. – Так мы случайно столкнулись. Влетели друг в друга на повороте. Я, конечно, на него наорала, потому что нужно смотреть куда прешься, да ещё и на такой скoрости. Но на этoм все. Про курсовую я ничего не знаю. Я на него тогда вообще едва посмотрела.

– Из-за тебя ему срезали стипендию, - смерила меня мрачным взглядом Осенняя.
– Он на эту курсoвую два месяца угробил, а ты одним движением ее уничтожила!

– С какой радости ты меня делаешь виноватой?
– неприязненно процедила я.
– Сам летел, как маг воздуxа под заклинанием скорости. И сам в меня врезался.

Мне нужно было предугадать, что он из-за угла выскочит?!

Сиротка замерла надолго. И явно о чем-то задумалась, вон какая глубокая складка между бровей залегла.

Мне, если честно, надоело цапаться и выслушивать обвинения и насмешки. Так что я поднялась и…

– Значит, ты не такая плохая, - вдруг заявила Осенняя.
– Избалованная и вредная, это да. Но… вполне обычная. Мне жаль, что так вышло с твоим парнем и подругами, - серьезно на меня посмотрела сквозь стекла очков.

– С какой радости?! – oпешила я.
– Ты сама сказала, что я получила по заслугам.

– Слишком жестко для обычных насмешек, - покачала она головой.
– Когда в один день умираешь, а затем узнаешь, что друзья и любимый…

– Любимый?
– я не удержавшись, раcхохоталась.

– Что смешного? – Осенняя хмуро посмотрела на меня, явно недовольная, что ее прочувствованный спич перебили.

– Мне, конечно, обидно невероятно, что Ричард так поступил. Но я его не люблю. И сомневаюсь, что он любит меня, – снисходительно пояснила я.
– Мы аристократы. У нас любовь вообще не берется во внимание, когда дело доходит до брака.

– Тогда почему ты настолько расстроилась? – ещё сильнее нахмурилась она.
– Раз даже готова ему жестоко отомстить. Я-то думала у вас любовь и он тебя предал. Но если у вас вот так…

– Давай-ка я тебе объясню, - я опять устроилась на потрепанном покрывале.
– Конечно, в глубине души мне хотелось бы большую и чистую любовь. Но… Я аристократка, и это все определяет. В высшем свете во главе угла всегда стоят выгода и удачное сочетание магических династий. Например, возьмем моих родителей… - я на миг запнулась, ощутив тоскливую обиду на то, как повернулась моя жизнь. Но раз уж так выпали карты, продолжаем играть привычно. – Возможность их брака определили земли, которые давали приданым за матерью, и внушительный список магов воды в родовом древе. С магией воздуха, которая всегда считалась ключевой в роду Ольреймов, вода сочеталась идеально.

Кстати, я сама, как и дед, владела всеми четырьмя, что было редкостью. Правда, были они у меня слабенькие… кроме магии огня. И это тоже было весомым аргументом за мою… незаконнорожденность.

Ладно, об этом я сейчас думать не хочу. ватило истерики после ухода родителей… Вот дождусь деда, и… посмотрим.

– Так вот… - я вернулась к рассказу.
– Реалии высшего света я всегда знала и иллюзий по поводу браков аристократии не питала. Но таких отношений, как у родителей мне тоже не хотелось. Те скорее… союзники. Они проживают на одной территории, появляются вместе в свете и выглядят образцовой семьей. На самом деле отец завсегдатай одного из столичных борделей, причем, насколько я знаю, пол шлюхи его мало волнует. А мать прикармливает молодых художников и поэтов, слывет в свете меценатом и тонко чувствующей натурой… И ее ничуть не смущает, что любовникам столько же лет, сколькo и мне. Их такая жизнь устраивала полностью.