И истинным леди есть, что скрывать...
Шрифт:
Мортланд неохотно, после небольшой паузы, но всё-таки согласно качнул головой.
Раздавленная происшедшим Инн затравлено подняла глаза на возвышающихся над нею людей, опасливо схватившись за живот, где находилась её главная драгоценность - последний оплот любви. Эдвин смотрел на любовницу, как на заклятого врага, с ненавистью и презрением. О каком возврате прежних отношений могла идти речь? Она потеряла отца, дядюшку, потеряла Томаса, и вот теперь Эдвина, - всё, что осталось в этом мире ценного заключалось в теплящейся искорке
Инн была импульсивным человеком, но страх за ребенка заставил её прибегнуть к обычно несвойственному притворству.
– Я сделаю всё, что вы хотите,- свернулась она калачиком на постели,- а сейчас оставьте меня, я должна помолиться и отдохнуть!
Краем глаза Иннин заметила, как удовлетворенно переглянулись герцог и Джина, и с неожиданной проницательностью поняла, что, скорее всего, они не раз играли этот спектакль перед прежними обитательницами Вудвилл-холла, которые так же не оправдывали их ожиданий.
Инн впервые подумала о тех, кто до неё ублажал его светлость на этой постели - кто они были, что испытывали к герцогу, как сложилась дальнейшая жизнь её предшественниц?
Впрочем, времени на бесплодные размышления у Инн не было. Едва за герцогом и экономкой закрылась дверь, девушка живо заметалась по комнате, собирая вещи.
Нет, в этот раз она не повторит прежних ошибок, и не доверит себя ночному Лондону. Найти удобоваримое пристанище можно только днем. Ночь - это пора проституток и воров, и нормальному человеку лучше любоваться на неё из окна.
Инн прекрасно знала распорядок жизни Вудвилл-холла. Через полчаса к двери черной лестницы должен был подъехать фургон от зеленщика - её единственная возможность покинуть особняк незаметно. Гуляя в это время с Чарли по парку, она частенько видела пожилого мужчину, таскающего объемистые ящики со шпинатом и капустой в кухонное королевство повара.
Трясущимися руками, то и дело роняя предметы, француженка упаковала в свой старый саквояж мадонну и мешочек с как-то выигранными в рулетку деньгами. Вот когда пригодились эти чуть ли не с неба свалившиеся фунты! Наученная горьким опытом, брать драгоценности она не рискнула, справедливо предполагая, что Мортланд в гневе мог пустить по её следу и полицию, обвинив в краже, как обыкновенную воровку!
Скрипнувшая дверь заставила её настороженно замереть, но к счастью, это оказалась всего лишь Флора.
– Ваша ванна остывает, мадам,- пробормотала та, озадаченно разглядывая раскрытый саквояж,- вы куда-то собираетесь?
Инн тяжело вздохнула - хорошо хотя бы, что это не Джина! Что же, на войне так на войне!
– Да, примем ванну,- приказала она горничной и пошла вслед за ней в туалетную комнату,- но вода совсем остыла, подлей горячей!
Девушка деловито попробовала воду, а когда ни о чем не подозревающая негритянка нагнулась над кувшином с кипятком, пробормотала про себя молитву и изо всех сил ударила её по голове подвернувшимся
Инн в ужасе посмотрела на распростертое на полу тело, на подсвечник у себя в руках, но подавила поднимающуюся изнутри тошноту. Негритянка стонала и кровь проступила сквозь её чепец, но Инн сейчас было не до чужих страданий, она спасала собственного ребенка.
– Прости меня, Господи, но у меня нет другого выхода!
Если бы кто-нибудь даже десять минут назад сказал ей, что она способна на такое, девушка никогда бы не поверила. Но с другой стороны, бежал же, отбиваясь от санкюлотов отец, защищая дочь и слуг, теперь её очередь спасать свою плоть и кровь!
Найти в гардеробе приемлемое платье оказалось задачей не из легких - шёлк и муслин для этого не подходили. Лихорадочно разбрасывая бесполезные тряпки, Инн с большим трудом нашла более-менее подходящее шерстяное платье для прогулок. Белье не слушалось отвыкшую одеваться самостоятельно хозяйку, завязки и шнурки путались, но неимоверными усилиями Инн все-таки оделась.
Несмотря на все старания, у нашей героини вряд ли что-нибудь получилось, и, скорее всего, её перехватили ещё на подходе к кухне, но Иннин повезло.
Весь дом притих, и прислуга опасливо попряталась по укромным уголкам, потому что в гостиной герцог устраивал разнос всемогущей Джине.
– Как ты могла допустить подобное,- кричал он на съежившуюся от страха итальянку,- для чего я вас всех здесь держу? Неужели такому немалому штату прислуги сложно усмотреть за единственной девушкой? Она ещё совсем глупышка, увы, не желающая до конца осознать, что обязана всем, даже жизнью, только моему желанию развлекаться с ней! Почему ты этого ей не внушила?
– Я пыталась,- испуганно теребила передник Джина, умоляюще глядя на герцога,- клянусь, я всё исправлю!
Мортланд одарил её таким взглядом, что та поперхнулась.
– А если она погибнет, как несчастная Джейн Кин? Если истечёт кровью?
Итальянка нервно сглотнула.
– Я больше не связываюсь с той старухой, что погубила вашу любовницу. Есть один доктор! Все шлюхи в голос твердят, что у него золотые руки. Он усыпит миледи опиумом, и она не будет чувствовать боли, а значит, и не будет дергаться и мешать ему делать свое дело!
Мортланд с ругательством пробежался по комнате, сжав от злости кулаки.
– Если Инн умрет или останется навсегда калекой, - зло тыкнул он пальцем в бледную итальянку,- клянусь, ты закончишь жизнь в сточной канаве!
– Миледи - крепкая девушка,- горячо уверила его Джина,- с ней всё будет хорошо! Зато потом ваша светлость не будет иметь никаких проблем! Доктор лишит её возможности зачинать.
Мортланд задумчиво посмотрел в окно. На улице разгулялся ветер, и стало сумрачно, и, конечно же, ему давно пора было заняться другими неотложными делами, но судьба Инн не давала покоя.