И лишь туман знает правду
Шрифт:
– А ты что, не узнаешь мой голос?
– вновь такие знакомые, тягуче-угрожающие и желанные нотки.
– Р-Реджи?..
– его голос она бы узнала, даже находясь под общим наркозом.
– Я весь промок, - тихо пожаловался он, - а у тебя тепло и уютно. Пустишь на огонёк? Я скучал по тебе. Я искал тебя.
Она выскочила на балкон. У дверей отеля, на крыльце темнел до боли знакомый силуэт. Он поднял голову, и Сандра испуганно юркнула обратно.
– Ну, так я зайду?
– уточнил он, - кстати, у меня для тебя
Сандра не могла видеть его лица, но была готова поклясться, что Реджи улыбнулся. Это галлюцинация. Бред её воспалённого сознания.
Она ударила себя по лицу и тихонько вскрикнула.
– Ай-ай-ай...
– донеслось из трубки, - зачем же ты портишь своё прекрасное личико? Ты же знаешь, я не люблю, когда на нём остаются следы. Разве я когда-нибудь бил тебя по лицу?
– Уходи, - тихо попросила она, стараясь не думать о том, как Реджи мог оказаться здесь.
– Уходи, прошу тебя.
– Предупреди портье, что к тебе посетитель, - тихо сказал он и отключился.
Сандра опять выглянула на улицу. Силуэт скрылся под крышей отеля.
На негнущихся ногах она дошла до стационарного телефона и по внутренней линии связалась с портье.
– Ко мне сейчас поднимется мужчина, - предупредила она охрипшим, упавшим голосом.
– Впустите его.
– Как пожелаете, пани , - вежливо ответил портье.
Сандра упала на диван и обхватила себя за голову. Затем резко вскочила и, кусая ногти, принялась расхаживать из угла в угол, как загнанный зверёк. Она подозревала. Всегда подозревала. Не верила или не хотела верить. Она знала, что Реджи жив. Полиция нашла его левый ботинок и пистолет - их выбросило на берег, но так и не нашла его тело. Течение в районе дамбы Крейг Гок очень сильное, особенно во время сброса воды, и Реджи, скорее всего, просто затянуло в одну из из воронок. Так было сказано в заключении. Какая глупость! Доблестная английская полиция просто не желала признавать, что Реджи Бартон снова обвёл их вокруг пальца, предварительно убив офицера и двух его помощников. Сандра всегда была уверена, что он жив. Даже тогда, когда в панике металась по съёмной квартире, собирая вещи; когда доставала из подвала сгоревшего сарая железную коробку, набитую купюрами и неслась через поля к ближайшей станции, чтобы сесть на поезд и добраться до Лондона. И даже сейчас, проживая в Праге под именем Альжбеты Вицки, она догадывалась. Она знала, что рано или поздно он найдёт её. Реджи всегда получал то, что хотел.
Его мягкие шаги она услышала ещё в коридоре. Так подбирается смерть, так подбирается сама судьба. Он постучал через несколько секунд. Два удара с коротким интервалом и два с долгим - их секретный шифр.
Сандра застыла в паре метров от двери, последнего рубежа разделявшего их. Какая-то её часть хотела выскочить на балкон и, спустившись по пожарной лестнице нестись без оглядки, а другая страстно рвалась повернуть ручку. Вторая часть победила.
Реджи стоял на пороге - мокрый, взлохмаченный, пахнущий дождём. Живой и настоящий.
– Скажи!
– потребовал он.
– Ты можешь войти, - Сандра отошла, пуская его в номер.
Это тоже было их традицией. Реджи делал с нею всё, что ему заблагорассудится, но никогда не входил без разрешения. А Сандра никогда не гнала его.
Те же голубые глаза - широко раскрытые, диковатые, непредсказуемые, как погода в апреле. Темные волосы с каплями дождя прилипли ко лбу, и с них стекали тонкие мокрые дорожки. Та же улыбка, от которой по спине бежали мурашки, а внизу живота ныло горячо и сладко.
– Ты умер, - сказала она.
– Я бы сказал, что эта информация несколько преувеличена, - усмехнулся Реджи, приближаясь к ней.
Сандра попятилась вглубь номера.
– Что с тобою, моя бесценная?
– он надвигался на неё и смотрел как хищник перед броском, - ты не рада меня видеть?
– Я не знаю, - призналась Сандра, и это было правдой.
– Я хотела, чтобы ты умер, и страдала без тебя.
– Опять будешь нести ерунду про Стокгольмский синдром?
– он вальяжно плюхнулся в кресло и повертел в руках бутылку шампанского. Удовлетворенно покачал головой и поставил на стол, - у тебя всегда был хороший вкус. Выпьем?
Не дожидаясь ответа, прошёл к бару и взял два новых бокала. Грациозно наполнил, с сожалением глянул на опустевшую бутылку, и протянул фужер Сандре.
– За встречу?
– За встречу.
Он залпом опустошил бокал.
– Сандра! Моя бесценная Сандра! Я тебя не узнаю! Ты прямо какая-то сама не своя, - он вдруг оказался совсем рядом и упёрся руками в стену по обеим сторонам от её головы.
– Ты пришёл убить меня?
– спросила она бесцветным, равнодушным голосом.
– И что это за подарок, о котором ты говорил?
Реджи достал из кармана куртки пистолет и приставил к её лбу. Сандра стиснула зубы, но смотрела прямо в глаза.
– Пиф-паф! - он нажал на курок. Ничего не произошло. Сандра не удержалась и вздрогнула. Реджи не без удовольствия наблюдал за её страхом, упивался им.
– Он не заряжен, глупышка, - Реджи засмеялся.
– Кстати, их два. Один для тебя, другой для меня.
Он наконец отошёл, достал второй пистолет и небрежно бросил Сандре. Она поймала на лету.
– Хорошая реакция, - похвалил Реджи.
Второй пистолет, как и следовало ожидать, также оказался не заряженным.
– Поиграем, моя бесценная?
Он любил игры. С судьбой, с полицией, с Сандрой, со смертью. Жизнь на грани безумия, хождения у кромки бездны - у Реджи всё было на пределе. Он любил боль, кровь и риск. Любил смотреть, как связанная Сандра шипит и извивается, когда он льёт горячий воск на её живот и грудь; любил когда во время секса она била его лицу и приставляла нож к горлу; любил швырять её на пол и, не раздевая, брать как уличную девку; а иногда, напротив, носил на руках и усыпал постель розами, целовал её ноги и клялся в вечной любви.