И лун медлительных поток...
Шрифт:
— А почему у него красные глаза? Как огонь? И отчего у него зеленые глаза? И злые?
— Смотри в огонь и увидишь, если сможешь… Смотри, а я расскажу тебе.
…Целыми днями Вор-Кум забавляется: то ручьем обернется, утят на себе покачает, то болотом раскинется, поймает в топь лопоухого лосенка и держит до тех пор, пока его гнус в кровь не искусает.
— Комару тоже, поди, жить надо! — хохочет Вор-Кум, открывает волосатую пасть и не понимает, что игры его дракой оборачиваются, шутка — слезами, не знает он предела игре и шутке. Совсем дикий, потому что без родителей возрос. Увидит зайца, превратится в черную лису — сломя голову бежит по лесу заяц. Увидит глухаря — расстелется, раскинется перед ним ягодником-брусничником, черничником или моховыми кочками в клюкве. Примется глухарь ягоду обирать, наглотается и захмелеет — падает грудью на кочки и хрипит:
— Худо… Тяж-ж-ко мне… Вор-Кум худо шутит…
Однажды увидел Вор-Кум Медведя — Хозяина Леса. Медведь уже три дня сидел потаенно в засаде на Сохатого, точно знал: здесь пройдет Лось на водопой. Неподвижиой кочкой затаился Хозяин Леса, в горле у него пересохло, язык окаменел, в голове звенело. Бурундучок подбирал под кедром орешки и задумался: «Куда подальше спрятать, чтобы поближе взять?» И решил он запрятать орешки под кочку, скребанул коготками, еще раз царапнул, кочка шевельнулась и прохрипела:
— Ты меня с другого бока почеши, дружок! — Бурундучишка даже орешки рассыпал, глазенками захлопал — страшно-то ка-а-а-к!
— Чесани-ка, малыш! — прохрипел Медведь.
Услышала Медведя суетливая птица Кедровка, перепорхнула на высокую лиственницу и на весь лес застрекотала:
— Смот-ри-те! Гля-ди-те! Медведь-то кочкой затаился у валежины! Не ступайте на эту тропу — раздерет Медведь в клочки. Смот-ри-те! Так гля-ди-те!.. — на разные голоса орала Кедровка.
— Ы-ы, у… у! Ёлноер, чтоб тебя подземный царь поглотил, — тихо прорычал Хозяин Леса.
А Вор-Кум, услышав Кедровку, обернулся Сохатым, подкрался сзади к Медведю, разогнался и ударил могучими рогами Хозяина Леса. Высоко подпрыгнул Медведь, шерсть на загривке встала дыбом. Жарко выдохнул он пересохшей пастью:
— Ай-ю… Ай-ю… Больно ведь кто-то дерется!
Медленно, тяжело обернулся Медведь и видит невиданное: выпучив налитые кровью глаза, раздувая ноздри, низко опустив рога, раскидывая копытами каменистую землю, могучий Сохатый изготовился для удара.
— Ты што? — прорычал Медведь. — Ты ш-тт-о… с ума сошел?! — рявкнул Медведь. — Это ты на кого рога поднимаешь? На Хозяина Леса ты поднимаешь?
— Я — Хозяин Леса! — проревел Вор-Кум голосом Сохатого, скребанул копытом.
Изумился Медведь, покрылся потом, никто еще не смел так разговаривать с Хозяином Леса, никто еще не смел переступать запретную черту Таежного Закона. Это ведь чудеса какие-то: собрался, понимаешь, из засады голод утолить, Сохатого завалить, а тот, гляди, сам на него нападает, да еще дерется как больно! Да так ведь может вся жизнь перевернуться наизнанку.
И не успел Сохатый разогнаться — с ревом прыгнул на него Хозяин Тайги и схватил в обнимку когтистыми лапами. Не успел Вор-Кум кедром обернуться, как Медведь ему бока до костей ободрал.
— Щох-щох! О, как обожгло меня! — рванулся из когтей Вор-Кум, обернулся черным вороном и, высыпая из себя перья, с трудом приподнялся, словно заполз на раскидистую ель. Не полезет Медведь на елку — густо свисают ее тяжелые лапы.
— У-у-ы-ы… — взревел Медведь. — Так это ты, Вор-Кум?! Это ты, Леший, звериный народ тревожишь? Смотри у меня, лесной оборотень! — пригрозил Хозяин Тайги и, рассерженный, голодный и грозный, спустился к реке и долго-долго пил воду.
Отдышался, отлежался на еловых лапах Вор-Кум, шерсть причесал, побегал, покачался на деревьях и увидел вдруг: с березы в безветренный день зеленый сочный лист почему-то обрывается.
— Что такое?! — удивился Вор-Кум и легким туманом подплыл к березе. И что он видит? Ай-е! Щох-щох! И видит он — под березой, раскинув руки и ноги, открыв лицо и распустив косы, спит женщина невиданной страхоты и дикости.
— Астюх! Дрожь пробежала по моему телу! — тихонько, словно туман, прошептал Вор-Кум. — За что же Великие Духи Земли так надругались над женщиной? — изумился Вор-Кум и не заметил, как обернулся желтогрудой куницей с глазами-мухоморами. Когда Вор-Кум случайно задумывался, то обязательно превращался в кого-то нечаянно.
Женщина сладко причмокивала во сне, словно лакомилась ягодой княженикой. Рот ее открыт и глубок, как пещера. Из ноздрей со свистом вырывается пар и дым и срывает лист упругий с молодой, такой гибкой березы. Женщина едва уловимо шевельнулась, стала выпуклой вся, неохватной и раскаленной, и через ее колыхнувшееся тело прогляделась трава, и яркая розовость разлилась у корней березы — то зацвел, распахнулся шиповник, дикая роза. И не успел Вор-Кум дотянуться до цветка, как с кедра на него то ли мягко спрыгнула, то ли тягуче стекла золотистая, как пламя, горячая и свирепая Рысь.
— Во-ор-рр-Кку-умм, — изгибаясь и прижимаясь к шелковистым нетронутым мхам, промурлыкала Рысь. — Ворр-Ку-ум, ты ждал меня? — И горячим языком облизнула усатую морду. — Ты долго ждал этой встречи?
— Это она! — вздрогнул Вор-Кум, и в его дремучее сердце, в нетронутое, в несогретое сердце вошла любовь. Что это такое, он не знал, но ему стало тесно и просторно, жутко и радостно, ему захотелось заплакать, хотя он и не знал, что такое слезы. — Кто ты? Откуда ты? — Из голубоватой дымки тумана на Рысь изумленно и восторженно смотрели глаза-мухоморы.
— Духи Подземного Царства послали меня в жены тебе, Вор-Кум! — Зашелестела густая, осока вокруг узкого, как глаз, болота. — Я стану верной женой, Вор-Кум, — в нежной истоме прошептала болотная кочка.
— Но кто ты сама? — прогремел Леший — Вор-Кум, завернувшись в обычную свою красно-бурую, желто-зеленую вздыбленную шкуру. — Ты — Женщина, Что Сбивает Дыханием Зеленый Лист? Ты — Женщина с Открытым Для Всех и Каждому Лицом? Болотная Кочка или Золотистая Рысь? — Гнулся и гудел лес под его криками, стонал урман, стонала тайга-конда. Недоверием, страданием, страхом, болью и любовью струился Вор-Кум в прозрачных реках, погружался в омуты и вырывался из них красноперым тайменем.