I only need you.
Шрифт:
Кристина сидит на асфальте и покачивается взад – вперед, надеясь, что это поможет ей успокоиться. Подруга прокручивает недавний час у себя в голове, пытается хоть что-то понять. Найти причины, мотивы, какие-то знаки, которые могут привести к разгадке. Но ответов нет. Каждый её вопрос остается без ответа. От этого девушке становится только хуже, она еще упорнее начинает копаться в ситуации. Кристина вспоминает тот день, когда Трис зашла в номер около полуночи. Тогда в её глазах были видны искорки жизни, пламя, обуявшее её. Ей вспоминается то злосчастное воскресенье, когда Тобиас запудрил девчонке мозги, сказав, что они теперь вместе.
А
– Девушка, – окликает её мужчина в синей форме. На груди у него висит бейджик с именем. Но Кристине не нужно вдаваться в такие подробности. Ей нужно лишь знать, все ли в порядке с Трис.
Она поднимается на ватных ногах и пытается не упасть. Идет медленно, неторопливо, анализируя каждый свой шаг, каждое свое действие. Девушка все еще находится в оцепенении, ее лицо не выражает ни единой эмоции, только в душе творится ураган. Он сметает все на своем пути, заставляет подчиниться себе, смешивая все воедино. Одного лишь взгляда на Тобиаса ей хватает, чтобы броситься к нему и ударить в лицо. Но её опять останавливает чья-то сильная рука. Вот уже который раз. И это не первая попытка разукрасить лицо этому подонку, наверное, третья, а может и пятая. Девушка уже сбилась со счету. Да ей и не зачем считать.
Трис лежит на больничной каталке в машине скорой помощи и не двигается. Её всегда озаренные светом глаза закрыты, на лице кровавые потеки, а щеках множество царапин и ссадин. Кристина садится рядом с ней и просит, что бы их быстрее доставили в больницу. Она кричит, бьется в припадке ярости, колотит своими маленькими ручонками грудь врача. Тот дает ей успокоительного против воли, и та перестает буянить. Теперь девушке становится все равно на происходящее, она неотрывно, до самого приемного покоя, смотрит в одну точку. В ее голове огромным роем копошатся мысли, однако Кристина не обращает на это внимание.
Один из врачей начинает суетиться. Он спрашивает у сидящего рядом паренька номер телефона родителей пострадавшей. Тот дрожащими руками набирает мать Трис и пытается с ней заговорить. Но речь его невнятная и оборванная, и в следующую секунду мужчина отбирает телефон и сообщает о случившимся. Он говорит с чувством, с толком, с расстановкой. Нарочито медленно, пересказываю всю ситуацию с самого начала.
*****
Кристина и Тобиас не могут совладать с эмоциями. Девушка теперь прячет их глубоко внутри, парень, наоборот, выплескивает наружу. В припадке ярости он сильно сжимает кулаки и бьет со всей силы по кузову машины, отчего на нем появляется внушительная вмятина.
Но он же настоящий мужчина, а им несвойственно проявление бурной реакции на происходящее, поэтому ему приходится взять себя в руки, ему нужно успокоиться. Хотя в свете произошедшего вряд ли его назовут мужиком. Настоящий – это тот, кто не изменяет той, которую любит. Тобиас изменил.
Девушка видела поцелуй парня с какой-то незнакомкой, отчетливо, даже на большой скорости, разглядела, как его сильные руки спускаются к ней на бедра, начинают поглаживать их. Та начала углублять поцелуй, парень ответил ей. А дальше для Трис все как в тумане. Она лежит без сознания на чем-то твердом и неудобном, не может в полную силу пошевелить правой рукой. На левой шевелит лишь пальцами и то ей больно это делать.
Тобиас замечает еле уловимые движения. Он видит, как глаза девушки начинают открываться, но она тут же закрывает их, жмурится. Парень сидит неподвижно, пытается вникнуть в увиденное, хочет броситься к Трис. Только этого не дает ему сделать её верная подруга. Теперь она ни на шаг не подпустит его к ней. Тот хмурит взгляд, на лбу появляются складки. Четыре терзает себя, терзает изнутри, рвет душу, хочет освободиться от всего. И он знает, что ему нужно сделать. Как только машина скорой медицинской помощи останавливается около больницы, парень стремглав вылетает из нее и начинает бежать, не разбирая дороги. Только вперед, главное не останавливаться.
*****
Кристина сидит на белоснежном кожаном диване. Комната ожидания светлая и уютная. Повсюду стоят цветы в огромных кашпо, навевающих мысли о прогулке с Уиллом в ботаническом саду. Еще одно прекрасное воспоминание всплывает в голове у девушки, и она впервые за последние несколько часов улыбается. Улыбка искренняя и обескураживающая. Из окна льется вечерний свет, озаряющий помещение. Лучи солнца незаметно проникают в комнату через жалюзи и начинают свое путешествие по ней. Они так лениво и специально медленно ползут по полу, образуя небольшую солнечную дорожку. Затем «добегают» до дивана и «забираются» на него. Лучики нагревают подлокотник дивана, скользят по руке девушки и быстро оказываются на лице Кристины. Она начинает морщиться и прикрывает глаза ладошкой, чтобы свет не “бил» в глаза.
Слез уже нет: они не так давно высохли. Теперь лишь остались разводы от туши, но это не имеет значения. Девушка встает с дивана и подходит к двери, отпирая её. Она выходит в коридор на разведку.
Муравейник – такая ассоциация у нее с этим местом. Нескончаемый поток людей, разговоров с врачами и родственниками, нервных телефонных звонков, миллион плакатов с различными болезнями и предупреждениями. В таком людном месте легко потеряться. Кристина оглядывается по сторонам, ища кулер с водой. Она жизненно необходима ей, чтобы привести себя в чувство. Девушка хочет ощутить приятные секунды того, как этот источник жизни стечет по ее глотке, заставит прийти в себя.
Крис начинает понимать, что еще немного и все наладится, и она узнает о состоянии своей подруги, сможет наконец-таки её вновь увидеть. Ей так не хватало Трис. Но еще девушка знает, что Тобиасу она сейчас нужнее. Но подруга дала слово, что и близко не подпустит его к ней, пока она сама того не захочет. А зная Трис, парню не следует приходить еще недели 2 или 3.
*****
Жидкость янтарного цвета уже почти плещется на донышке бутылки. Циферблат показывает, что сейчас уже одиннадцать вечера. Тобиас сидит на обрыве, свесив ноги вниз. Под ним раскинулось ущелье, готовое забрать душу любого, кто захочет этого. На самом деле, не так страшна сама смерть, как осознание того, что потом, после, тебя уже не будет. Ты не сможешь ничего сделать, о тебе забудут, не вспомнят, не простят…