И пала тьма
Шрифт:
Но оно подействовало. Девушка глубоко вдохнула и кивнула.
Беглецы продрались сквозь заросли шиповника, что недавно служили им прикрытием, и зашлепали по пахнущему стоялой водой и гнилыми водорослями речному руслу. Когда они вскарабкались на противоположный берег, перед ними возникли омытые рассветом круглые холмы.
Меловые холмы Кистлери возвышались над болотами как граница, отделяющая трясины Обманной Лощины от равнин Первой земли. Не особенно высокие, они отличались крутыми склонами и создавали запутанный лабиринт долин, впадин и лощин. Их подножие
— Ты знаешь дорогу через холмы? — спросил Тилар.
— Приблизительно, — ответил Креван.
Его ответ принес небольшое утешение.
— Единственная известная дорога через холмы Кистлери — это торговый путь, — вставил Роггер. — И его наверняка сторожат.
Делия внимательно изучала нависающие со всех сторон белые склоны с блестящими вкраплениями кварца.
— Я слышала, что темные алхимики создали здесь подземные лаборатории и оскверняют холмы дымом сожженных Милостей.
— Нам нечего бояться ведьм крови и виров, — отмахнулся Роггер. — Это их излюбленное место, что правда, то правда, но они желают встретиться с нами не больше, чем мы с ними.
— Почему лорд Бальжер не выкурит отсюда их поганое отродье?
Вор бросил на девушку снисходительный взгляд:
— А как ты думаешь, откуда его милость получает большую часть доходов? В здешних черных кострах сгорает больше гуморов Бальжера, чем продается в другие царства.
Тилар заметил, что Делия хмурится все сильнее. Выросшая в школе и рано избранная служить Мирин, она не имела случая убедиться, что торговля между землями в основном идет через серый рынок. Сам Тилар имел дело с серыми торговцами, которые заправляли подпольными сделками, крадеными гуморами, темными Милостями и проклятым оружием и инструментами. Тилар знал, что утащенный у Бальжера зловещий кинжал, чье лезвие одновременно резало и исцеляло, получит немалую цену у торговцев.
Когда-то он пошел бы на подобную сделку.
В юности Тилар считал, что крепко стоит на ногах и способен удержаться на серой линии между тьмой и светом. Он зарабатывал деньги на сомнительных сделках, и, хотя большинство выручки шло на помощь приюту, где он вырос, какое-то количество оседало и у него в карманах.
«Ведь я собирался играть свадьбу… с Катрин». Тилар поспешно отогнал нежеланную мысль.
Против воли его захлестнули воспоминания: внимательные голубые глаза, приглушенные вздохи в истоме долгой ночи, нежные губы и обещания — одни шепотом, другие во весь голос. И поверх всего струился смех — легкий, но от всего сердца.
Все казалось таким легким, невыносимо легким.
И все кончилось.
Тилар привычной хваткой сжал рукоять меча. Тело его исцелила Милость Мирин, но сердце осталось прежним. Никакое благословение не могло излечить то, что давно мертво.
— Сколько еще до границы? — спросила Делия, прервав его размышления.
— Еще шесть переходов, — ответил вор. — Если все пойдет благополучно — что маловероятно в этом скагговом месте, — мы доберемся до дальних равнин через колокол-другой после рассвета.
— Так близко… — прошептала Делия.
Она украдкой глянула на Тилара. Они оба молча выслушали доклад Кревана о происходящем в цитадели. Аргента сира Филдса выбрали новым старостой ордена. Услышав это, Делия склонила голову. Тилар никому не говорил об их родстве. Не его дело разглашать чужие тайны.
Но все знали о былой связи между Тиларом и новой смотрительницей Катрин сир Вейл. Когда Креван дошел до этой части рассказа, никто не захотел встретиться с Тиларом взглядом.
Только Делия нашла смелость заглянуть ему в глаза. Так получилось, что обоих прошлое вело в одно и то же место.
Шедший впереди Креван остановился, едва различимый в густом тумане, заполнявшем ущелье между двумя холмами. Он склонил голову и жестом подозвал к себе беглецов.
— Что?.. — начала Делия, но рыцарь поднял руку, призывая к молчанию.
В гнетущей тишине раздался хриплый скрежет, он доносился спереди. Они уже не раз слышали его на протяжении ночи.
— Как много? — так же хрипло спросил Роггер.
— Слишком много, — вполголоса ответил Креван.
Рыцарь указал назад, откуда они пришли. Там тоже скрежетало, и звук не был эхом. Беглецов окружали.
— Они все-таки отрезали нас от границы, — прошипел один из рыцарей.
— Что будем делать? — спросил Тилар, поднимая меч и принимая стойку.
Креван бросил ему быстрый взгляд.
— Беги, сражайся или умри. Выбор твой!
За плечом рыцаря из тумана выступила высокая узкая фигура. Вдвое выше человеческого роста, она походила на паука о восьми суставчатых ногах. Ноги заканчивались острыми наконечниками. Они без усилий втыкались в мокрую почву, что позволяло машине легко перемещаться по зыбкой грязи и гнили болота, цепляясь для устойчивости за поваленные деревья.
Перед беглецами возник болотный ползун.
От выхлопных труб ползуна шел запах сожженной крови. Двое пассажиров скорчились на яйцеобразном сиденье посредине. Один управлял ползуном, другой седок держал в руках самострел, и опасаться стоило обоих.
В тумане свистнул арбалетный болт и прошил полу плаща одного из рыцарей. В то же мгновение с жужжанием одна из ног выстрелила вперед, чуть не поразив того же рыцаря. Он спасся лишь умелым танцем плаща. Тилар успел узнать Коррама, но тут старый рыцарь растворился в тенях.
— Туда, — потянул его за плечо Креван.
Его плащ раздулся, как крылья, обхватив стоявших по бокам Тилара и Делию. Рядом из теней возник Коррам, чтобы взять под такую же защиту Роггера, но сначала рыцарь метнул кинжал из привязанных к запястью ножен. Клинок блеснул в пробивающемся сквозь туман свете звезд и засел в глазнице переднего седока.
Бронзовая машина остановилась, пилот ее завалился назад, обвиснув на пристежных ремнях. Передние ноги ползуна подогнулись — к ним перестало поступать горючее. Машина завалилась набок. Стрелок отбросил арбалет и поторопился выпутаться из ремней.