И приидет всадник…
Шрифт:
— Кто привел сюда моих гонителей? — торжественно продолжал Скарамуцци. — Не отец ли мой сатана?
По залу пробежал ропот удивления.
— А может быть, это вызов? Испытание? Отец мой, неужели настал час моего главного испытания — и триумфа?
Скарамуцци окинул взором аудиторию и улыбнулся.
Брейди тоже отважился бросить взгляд на толпу приспешников антихриста. Те были захвачены, зачарованы разворачивающимся у них на глазах спектаклем. Скарамуцци буквально заворожил их. Именно такое зрелище им и было нужно. Что бы ни произошло, Скарамуцци должен
В голову Брейди пришла чудовищная мысль: «Вдруг Скарамуцци с самого начала все это спланировал?» Могло ли быть так, что их с Алишей загоняли сюда, к этому подземному святилищу, в полном соответствии с его замыслом?
Воздев руки, Скарамуцци вышел из-за алтаря.
— Видите, дети мои, незваные гости знают, кто я такой. Они узнают меня!
— Пусть охранники положат оружие на землю! — потребовал Брейди.
— Пожалуйста, — кивнул Скарамуцци и помахал руками своей пастве. После некоторых колебаний те подчинились: кругом раздался лязг железа о каменный пол. Стоявшие на балконах охранники прислонили винтовки к балюстраде.
— Вы видите? — хладнокровно сказал Скарамуцци. — Видите: я готов принять свою участь!
Все, что видел Брейди, — это голову Скарамуцци в прицеле пистолета. Его палец лежал на курке.
«Нажать курок, — подумал он, — покончить со всем этим».
Но тогда будет покончено не только со Скарамуцци — придет конец и им с Алишей. Брейди знал: не успеет дым выстрела рассеяться, как толпа бросится на них и разорвет на части.
Он не хотел такой участи для Алиши, не хотел погибать сам, ему хотелось вернуться к сыну живым. И еще — что греха таить — обнять Алишу.
Брейди снял палец с курка.
— Мы уходим, — объявил он и сделал шаг назад.
Скарамуцци ничего не ответил.
«Он хочет, чтобы мы ушли».
Скарамуцци подарил своим фанатам шоу, которое им было так нужно. Он скажет, что обезоружил врагов своим великодушием… или что его отец сатана сказал ему на ушко, что он, Скарамуцци, прошел испытание… он найдет, что сказать, чтобы укрепить их веру и преданность.
Брейди сделал еще один шаг назад. Алиша была рядом, держа руку на его плече.
В этот момент в полной тишине в двери справа от Брейди раздался звук вставляемого в английский замок ключа, и дверь со скрипом отворилась. Все, в том числе и Скарамуцци, обернулись в ту сторону. Брейди лишь скосил глаза и увидел там трех человек, остановившихся на пороге. Впереди стоял невысокий коренастый мужчина с кустистыми бровями и пышной серебристой шевелюрой. Брейди узнал его по фотографии на схеме Амбрози — это был Никлас Хюбер. Рядом с ним стоял какой-то азиат, его лицо тоже было знакомо по фотографии, но имени его Брейди не помнил. За их спинами стоял высокий негр, которого он вообще никогда не видел. Не исключено, что тот тоже входил в Совет Смотрителей, ведь информация у кардинала была неполной. Вошедшие быстро оценили ситуацию
— Это мое испытание! — еще раз громко провозгласил тот, и стены храма многократно усилили его голос. — «И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю!»
Он цитировал Откровение Иоанна, глядя прямо в глаза Брейди. Тому стало не по себе. Многие богословы считают, что в этом отрывке сказано о смертельной ране, от которой антихрист должен чудесным образом исцелиться, после чего он еще увереннее станет восходить к мировому господству.
«И он хочет, чтобы я?..»
— Слушайте все! — продолжал вещать Скарамуцци, не отрывая взгляда от Брейди. — Эти незваные гости явились сюда по воле моего отца, чтобы продемонстрировать мою силу и мою подлинную сущность! Пусть выстрелят в меня…
Аудитория прервала его криками «Нет!», «Не позволим!».
— Пусть выстрелят в меня, — продолжал Скарамуцци, — ибо так записано в пророчестве и так суждено. И мне суждено исцелиться и встать. Тогда все меня узнают!
Протесты переросли в приветственные крики.
— Если выстрелят, отпустите их. Если не выстрелят… убейте.
Ответом ему было молчание.
— Вы согласны, дети мои?
Паства не решалась поддержать такую идею. Скарамуцци просил от них больше, чем они могли ему обещать. Застрелить долгожданного и спокойно уйти? Что за чертовщина!
— Я вернусь, — пообещал Скарамуцци, — и сам с ними поквитаюсь. Они мои.
Такой разговор собравшиеся понимали. Раздался шквал аплодисментов и восторженных воплей. Затем он стих, как прибойная волна, скатывающаяся с берега обратно в море.
— Итак, — негромко обратился к Брейди претендент в антихристы, — исполните то, что суждено.
— Давай, — прошептала рядом Алиша.
Брейди мысленно уже надавил на спусковой крючок, отправив пулю в голову этому сумасшедшему. Но его палец не двигался.
Это неправильно, ведь Скарамуцци безоружен. Это убийство.
«Стреляй!» — сердито приказал он себе.
Но Брейди не был создан для беспринципных поступков. Он ошибался, когда думал, что готов на все, на любые нарушения закона, готов поступиться нравственными принципами. Цель не оправдывает средства! Три дня назад, целясь в Малика, он чуть не выпустил своего зверя из клетки. Теперь все было иначе.
«Вспомни убитых людей… Зака… вспомни покушение на Алишу».
У него были все основания выстрелить. Почему же он не мог этого сделать?
Бывают случаи, когда солдаты, прекрасно подготовленные физически и психологически, не могут заставить себя убить врага — даже если тот пытается убить их. И это обнаруживается в самый неподходящий момент.
— Брейди! — прошептала Алиша.
Он видел, как на лбу у Скарамуцци блестит пот, как подрагивает прядь волос. Брейди постарался отрешиться от этого, но чувствовал, что нервы у него начинают сдавать.