И пришел с грозой военной…
Шрифт:
– Кому-то в море ходить, кому-то землицу топтать. Не дави на мозоль.
– Не буду. Сережа, а ты чего тут застрял? Пора бы уже в путь-дорожку, Анечка все глаза проглядела.
– Антон, тут такое дело… – смущенно начал Звонарев. – В общем, я остаюсь.
– Нормально. Это как понимать?
– А вот так и понимай. Призвался я.
– Понятно. – А чего непонятного. Нет, непонятного очень даже много. Вот так, ни с того ни с сего, влезть по самую маковку в события, в которых вообще ни под каким предлогом участвовать не хотел. Но раз уж принял такое решение, то отговаривать его бесполезно,
– Я напишу. А что сказать – сам придумаешь.
– Не было печали. И по какому ведомству, морскому или сухопутному?
– Морскому. Но в море не ходок. Я тут подал идею Макарову по поводу подвижной артиллерии. Идея ему понравилась.
– Это как?
– А просто. Бронепоезд сейчас клепаем в депо. Пять платформ. Четыре под стодвадцатимиллиметровые орудия, одна под десант, ну и два десятка пулеметов. Их моряки уже закупили.
– Как же Макаров на сушу-то ушел?
– А он тут козни плетет – хочет сграбастать под себя весь Квантун. Мол, крепость морская, и обороной должно заниматься моряку. Кондратенко всячески умасливает – без сухопутного генерала ему никак, – ну и к Белому клинья подбивает: тот дружен с Кондратенко, но пока как бы блюдет нейтралитет. Как оно сложится, неизвестно, вот и занял выжидательную позицию – и вашим, и нашим.
– И что, тебя в командование?
– Смеешься? Присвоили прапорщика, форма только еще не готова, так что я вроде как десантом командую, там еще два артиллерийских офицера и командир. Ну и экипаж сто семьдесят человек.
– Идею ты подал?
– Не совсем. Тут, оказывается, еще перед восстанием «боксеров» на КВЖД поступили комплектующие для пяти бронепоездов, все это в Дальнем хранилось, а как с восстанием разобрались, так про них и забыли благополучно. Вот и вышло, что идея витала в воздухе, да и с материалами особых проблем не возникло. Мне осталось только мявкнуть Меллеру, а он уже развил бурную деятельность. Правда, пришлось в депо на сборку направить часть наших рабочих. С квалифицированными кадрами тут полный швах. Макаров привез с собой рабочих, но они все в порту, на ремонте кораблей.
– А чего же так несерьезно, сто двадцать миллиметров? Устанавливали бы уже сразу шестидюймовки.
– Тут еще какое дело. Стодвадцатки можно использовать вкруговую, с шестидюймовками такой номер уже не пройдет: платформу и опрокинуть может, значит, нужно пристраивать еще и раздвижные упоры, а это скажется на маневренности, или использовать орудия близко к оси железнодорожного полотна, что значительно сократит сектор обстрела. Да и само полотно может не выдержать таких потрясений. И без того придется отказаться от залпового огня, заменив его беглым.
– Ну а еще какие новости?
– Много чего. Предложили якорь-тележки. «Енисея» уже переоборудовали, прошел испытания, и пока все удачно. Уже поступил заказ на переоборудование «Амура». Степанов едва на дерьмо не изошел, что не смог додуматься до такого простого решения. Но молодец, препон ставить не стал, а то ведь он признанный авторитет в этом деле, – если бы уперся, то могло получиться все, что угодно.
– Я гляжу, на заводе люди пашут без продыху?
– Есть такое
– Слушай, а как вы собираетесь использовать бронепоезд под Цзиньчжоу? Ведь именно из-за этого ты завелся?
– А там уже ветку ладит наш общий знакомый Путилов. Зимов представил ему чертежи по путеукладчику. Да-да, осуществили мы мою задумку. Так тот в депо сварганил первый экземпляр – и сейчас пользует почем зря да на Зимова косится – мол, где раньше был.
– Наворотили вы тут. Эх, не вовремя меня свалило.
– Не бухти. Все к лучшему, – отмахнулся Звонарев.
– Сухой док тоже запустить успели?
– Нет. Теперь даже если ускоримся, то раньше конца мая никак. Так что лепят кораблики по старинке, разве только при помощи наших оборудования и мастеров. Но уже совсем скоро все корабли встанут в строй.
– Я читал, мол, Макаров после боя «Страшного» чуть не генеральное сражение дал Того?
– Не было никакого сражения. Вышли наши в море, встретились с основными японскими силами, но, как и в известной истории, отошли под прикрытие береговых батарей. Так, постреляли немного. Знаешь, а ведь они прошли именно тем курсом, каким прошли в нашей истории, вот только тот участок перед тем был протрален, словно Макаров знал о постановке мин.
– А он и знал. Мало того, в нашем прошлом даже отдал приказ утром протралить опасный участок. Японцев засекли при постановке, но приняли за своих, однако по команде доложили. Просто в связи с гибелью «Страшного» события стали нарастать как снежный ком – вот в суете и забыли о тралении. Здесь когда стало известно о бое «Страшного»?
– Когда он вместе со «Смелым» вернулся в Артур. Петр Афанасьевич на свой страх и риск пошел к берегу, только так и сумел немного оторваться, а там и береговые батареи прикрыли.
– Это все и объясняет. Да-а, парни, что делать-то будем?
– Ты на нас не больно-то серчай, – прогудел Гаврилов. – Кто пекся больше всех об оснащении «Страшного»? Благодаря кому Петр Афанасьевич оказался командиром эсминца? Ты-то рассказывал, что Юрасовский принял японцев за своих и пристроился к ним в кильватер, а утром вздел Андреевский флаг и тут же получил первую плюху. А Науменко на мякину не повелся и сам насовал огурцов. Молчишь? Вот и я о том. У всех рыльце в пушку. Ясно одно: планы нужно менять. Эдак, может, и осады не будет, потому как Макаров в сторонке стоять и наблюдать за десантной операцией японцев не станет.