И проснуться не затемно, а на рассвете
Шрифт:
– Послушайте, – сказал я. – Спасти ваши зубы можно. И десны тоже. Вы избавитесь от неприятного запаха…
– Какого неприятного запаха?
– И если после всех этих процедур вы будете ежедневно пользоваться нитью и ирригатором, полоскать рот, дважды в день осторожно чистить зубы мягкой электрической щеткой, правильно питаться, то ваши зубы станут как новенькие, и вы сможете забыть об этих проблемах навсегда. После пятнадцати лет полного пренебрежения собственным здоровьем это самое настоящее чудо, правда?
Первую половину дня я
– Слава богу, он послал меня, а не кого-нибудь другого! – сказал Кавано, когда я закончил. – Будь моя воля, я бы никогда не пошел к стоматологу. Думаете, он все знал?
– О ком вы говорите?
Он сел, и на меня вновь пахнуло райскими кущами, этими дивными fleurs буйной маскулинной весны.
– О Пите Мерсере.
– Миллиардере?
– Да. И моем боссе. Он просил передать вам это.
Кавано вручил мне конверт. Внутри была записка:
Мне бы хотелось с вами побеседовать. Я поручил Джиму дать вам номер моего мобильного. Пожалуйста, позвоните как только сможете. П.М.
Мы еще не говорили о суициде твоего отца, – написал он. – Если бы он знал о своем месте в мире, возможно, он бы не покончил с собой. Грозит ли тебе такая опасность? Мысли о самоубийстве закрадываются? Как часто? Я знаю, что ты заблудился, но друг мой! Ты ведь потомок великого народа!
Чего тебе от меня надо? – ответил я. – Чего тебе надо, чего тебе надо, чего тебе надо?
Чтобы ты помог мне возродить этот народ.
Городской воздух колыхался и дрожал от зноя. Солнце было везде и нигде, оно дышало в шахтах и коридорах города, заполняя улицы обессиливающим жарким пульсом. От этого я и остальные пешеходы испытывали дискомфорт на уровне кожных пор. Пот скапливался над каждой губой и в каждой впадине. Такси ослепительно сверкали на солнце. Тенты и навесы потрескивали. Асфальт, которым заливали ямы на дорогах, плавился, а листья деревьев замерли от ужаса в неподвижном воздухе.
Я договорился встретиться с Питом Мерсером в Сентрал-парке. Он не хотел беседовать в офисе.
Я не знал, чего ждать. В жизни не встречал ни одного миллиардера. Наверно, это очень дисциплинированный человек. Встает на рассвете, занимается спортом – четкая, повторяющаяся изо дня в день последовательность силовых упражнений и кардио, – и успешно поглощает необходимую дозу клетчатки. Больше всего от такого строгого режима выигрывают его ЖКТ и банковский счет. Каждая его минута расписана, даже количество выпитой жидкости строго отмерено заранее. Он бреется каждый день, независимо от настроения, а заодно посещает маникюршу, душится и умащается лосьонами, надевает свежий костюм и галстук. Словом, это такой человек, которым я бы никогда не стал – даже если бы в запасе у меня оказалась тысяча жизней.
Однако на скамейке меня поджидал человек в поношенных камуфляжных штанах и туристических ботинках. Он ел пятидолларовый сэндвич, купленный у уличного торговца. Невозможно сохранять достоинство, поедая такую штуку. Ему приходилось наклоняться вперед, роняя капли соуса на землю между широко раздвинутыми ногами. Он держал в горсти штук шестнадцать салфеток разной степени загрязненности, и еще полдюжины смятых валялись рядом на скамейке. Завидев меня, он вскочил и, еще дожевывая, принялся вытираться, чтобы пожать мне руку хоть сколько-нибудь чистой частью тела.
Я сел на скамейку. Волосы у него были пострижены коротко и расчесаны на консервативный пробор. Единственное, что выдавало его возраст, – пакетики «Эрл Грея» под глазами и чуть дряблая кожа на шее. Словом, выглядел он совершенно непритязательно – но при этом мог скупить весь Манхэттен к югу от Канал-стрит.
– Спасибо, что согласились встретиться. Я с большим интересом читаю ваши твиты. «Мы обрели утешение в интимности маргинализации». Когда это было? Сегодня?
Мои твиты! Он решил, что это пишу я!
– У меня сложилось впечатление… – начал я. – Вы публично опровергли…
Он пожал плечами.
– А что мне опровергать? У них нет задокументированной истории и каких-либо сведений о прошлом. Мифы противоречат Библии. Только сказки о чудесном спасении, не подкрепленные никакими фактами. Как вы писали… «угнетенные донельзя»? Что-то в этом духе. В лучшем случае мы располагаем неким генеалогическим древом и не внушающими доверия образцами ДНК. Неужели этого достаточно, чтобы заставить кого-либо что-либо опровергать?
– Но ваша контора только что опровергла подозрения…
– Если бы по миру пошли слухи о том, что я дышу кислородом, я бы попросил своих подчиненных опровергнуть эти подозрения. Я ценю свою личную жизнь.
– Я тоже.
Он вручил мне пакет с сэндвичем.
– Купил вам обед.
– Спасибо.
– Я, правда, не знал, вегетарианец вы или нет. Они вроде все вегетарианцы.
Интересно, кто это – «они»?
– Нет, я слишком люблю мясо.
– Я тоже, – сказал он.
Я открыл пакет. Из пробоины в фольге сочился горячий соус.
– Спасибо, что согласились встретиться, – повторил Мерсер. – Вы наверняка очень занятой человек.
– Не занятее вашего, – сказал я.
– И спасибо, что полечили Джима. За это вам признательна вся контора.
– От Джима очень хорошо пахнет, этого не отнять, но ему стоит всерьез заняться своим здоровьем.
– Как и нам всем, – сказал он. – Почему вы решили стать стоматологом?
– Все оральная фиксация виновата.
Он громко расхохотался. Далеко не все находили эту шутку смешной. Да это и не шутка вовсе, просто обычно люди ждут от меня более приличного ответа. Они не любят, чтобы им напоминали о потенциальных извращенских замашках их врача, особенно врача-стоматолога, который регулярно засовывает руки им в рот. Реакция Мерсера мне понравилась. Люблю людей с чувством юмора.