И рвется цепь
Шрифт:
– Здарова, красавчик! – орет мне Колян. Он всегда, как говорится, на позитиве. Либо дело в стероидах, либо он такой сам по себе.
– Привет, – вымучиваю из себя улыбку. – Поработаем?
– Да мы уж давно тебя ждем. Что сегодня?
– Присед.
– Твой любимый? – язвит Колян.
Он знает, как я ненавижу приседать.
Я иду к силовой раме разминаться. Беру пустую штангу. Делаю пятнадцать приседаний. Ноги как будто каменные. Мышцы знают, что их ожидает шок, заранее боятся. Затем я ставлю на штангу две двадцатки. Теперь на ней шестьдесят килограммов. Приседаю еще пятнадцать раз. Мышцы греются. Восемьдесят. Сто. Сто двадцать на шесть. Сто сорок на пять повторов. Сто шестьдесят на четыре. Время надеть пояс и прыгнуть на сто восемьдесят. Мышцы молят о пощаде. Я автоматически прислушиваюсь к себе. Не ноет ли, не тянет ли где. Нет, все в норме. Просто я очень не люблю приседать, только и всего. Это ложный сигнал от мозга к мышцам. На самом деле, они в порядке, я знаю. Но подсознательно пытаюсь сам себя обмануть, найти причину снизить нагрузку. Я давно раскусил эту игру своего мозга, а он, бедняга, никак не сменит тактику. Затягиваю пояс,
Я выхожу из зала, в руке атлетический пояс. Я почти не чувствую его веса, мышцы приятно ноют после большой нагрузки. Бросаю пояс в шкафчик, беру полотенце, иду в душ. Кабинок здесь нет. Просто общее помещение со сливом в полу и несколько труб с душевыми насадками вдоль стены. Под горячими струями воды тело размякает как тесто. Я подставляю воде лицо, замираю и растворяюсь в ней. У меня сильная эрекция. Оглядываюсь кругом. Под соседним душем намыливает голову какой-то мужик. Отворачиваюсь к стене, стараюсь думать о чем-то неприятном. Мертвые собаки, вонючие свалки, наш офис, Лидочка. Черт возьми, почему я сейчас подумал о ней? Как ни странно, Лидочка помогает, член опал почти полностью, и я могу дотянуться до полотенца, прикрыть пах и уйти в раздевалку. Нет, нужна разрядка. Мне нужна разрядка. Одеваясь, я думаю, кому набрать. Лере или Яне? Есть еще Маша. Но это запасной вариант, до нее сложно дозвониться. Эрекция повторяется. Я с трудом натягиваю джинсы и размещаю полувставший член вдоль ляжки. На ресепшене сдаю ключ от шкафчика, выхожу в холл. Сажусь на диван, достаю мобильный, набираю номер.
– Лера? Привет. Через час могу заехать? Хорошо. Еду.
Лера работает проституткой. Это не настоящее ее имя. Я хожу к ней не первый год. На самом деле, ее зовут то ли Катя, то ли Наташа. Она говорила мне. Я забыл. Для проституток сказать свое настоящее имя – это некий кредит доверия. Маркер, указывающий на то, что ты теперь постоянный клиент и можно слегка отказаться от анонимности. Но я никогда не обращаюсь к ней в лицо по имени, даже по вымышленному. Произношу имя только по телефону.
Глава вторая
Я вхожу в метро. Основной поток едущих с работы еще не схлынул. В Москве работают допоздна, поэтому до девяти вечера в метро толкучка. Сейчас еще нет девяти. Еду, прижавшись спиной к дверям. Стараюсь не смотреть на пассажиров. Они смотрят на меня. Не все. Некоторые. Мужчины с завистью, женщины оценивающе. Те, что постарше, подозрительно.
Да, у меня хорошая физическая форма, а внешне я в их представлении похож на головореза. Пассажиры в основном сливаются у меня в единую массу. Я инстинктивно выделяю потенциально опасных людей, но сейчас в радиусе обзора таких объектов не наблюдается. Через несколько остановок я выхожу. Иду от метро дворами. Я хорошо знаю дорогу. У подъезда звоню еще раз: «Я у подъезда». Набираю код на домофоне и поднимаюсь на второй этаж. Старая пятиэтажка. На стенах мат и грязь. В приквартирном тамбуре стоят санки соседского ребенка. Ее дверь уже приоткрыта. Я проскальзываю внутрь. Лера невысокого роста, черные крашеные волосы. Вамп. Накладные ресницы, косметики на лице нет. Для постоянного клиента, вроде меня, вечерний макияж не обязателен. Меня это устраивает. У нее немного близко посаженные глаза и маленький курносый нос. Высокие скулы, лицо удлиненное. Такое может свести с ума. В таких часто влюбляются. Идеальная кожа. Чуть тронутая солярием, но не пережаренная, как у фитнес-девочек. Грудь внушительная, но плоская, как бы растекшаяся по телу. Зато если такую собрать лифчиком, получится мечта любого дрочера. Животика почти нет. Стройные ноги, хотя и коротковатые. На ней полупрозрачная белая блузка и трусики, тапочки с небольшими помпончиками из искусственного меха на небольшом каблучке. «Проходи. Как дела? Все как обычно тебе?» В квартире минимум мебели. Это не жилое помещение, это цех. В прихожей вешалка, на кухне стол и два табурета, небольшая газовая плита, шкафчик для посуды. На стене икона Матроны Московской с засохшими вербовыми прутиками за ней. В спальне, она же
Я снимаю куртку, она размещает ее на вешалке бережно, как будто это музейный экспонат. Я ставлю сумку в коридоре, иду в душ. В ванной стоит стиральная машина, занимающая почти всю площадь помещения. Унитаз, раковина с небольшим зеркалом над ней, ванна с пластиковой занавеской. Я раздеваюсь догола, смотрю на себя в зеркало. Во рту сухо. Залезаю в ванну, включаю душ, тщательно намыливаю выбритый пах. Мою член и яички, подмываюсь и еще раз тщательно смываю остатки геля для душа. Выхожу из ванной, беру со стиральной машины заранее подготовленное для меня желтое полотенце. Вытираюсь, босиком прохожу в спальню. Она сидит на кровати и смотрит телевизор. Член у меня уже наполовину поднялся. Я ложусь на спину, она снимает блузку, становится на колени, боком ко мне, отводит за ухо волосы, чтобы я мог видеть, как она сосет. Свет только от телевизора, но его вполне достаточно. Она достает презерватив (держала его в руке все это время), берет его в рот и надевает на вставший член ртом. Начинает ритмично двигаться и постанывать. Проститутки так делают, чтобы клиент быстрее кончил. Ты получаешь два удовольствия в одном – и минет, и суррогат траха.
Пока Лера сосет мне член, я смотрю телевизор. Там идет ток-шоу, в котором обсуждается, как прислуга грабит знаменитостей. Миллионеры жалуются, что у них такое количество драгоценностей и дорогих вещей, что они просто не в состоянии хранить их все под замком. Часть этих вещей находится в их огромных домах, квартирах, на виллах. И прислуга ворует.
Какая-то сморщенная певица лет шестидесяти кричит, что ее горничная стала миллионершей, обворовывая ее в течение нескольких лет. Подумать только, натаскала вещей на пять миллионов! А теперь у нее свой собственный дом. «Интересно, она будет нанимать прислугу?» – думаю я. Лера продолжает работать.
Она уже порядком притомилась, но не оставляет попыток заставить меня кончить. Подрачивает член рукой, смотрит на меня развратным взглядом, убыстряет темп, играет с головкой кончиком языка. Ей кажется, что я сдерживаюсь специально. Абстрагируюсь, перевожу внимание на телевизор. Это не так. Я не сдерживаюсь. Я и правда хотел бы кончить, но не могу так быстро. Через несколько минут я чувствую, что сперма подходит, я напрягаюсь, беру ее за голову, насаживаю на член, но не слишком глубоко, потому что я знаю – горловой минет она делать не умеет. Не хочу, чтоб ее вытошнило. Пока я кончаю, Лера подстанывает.
Я откидываюсь на спину, смотрю в потолок и слышу, что происходит в комнате. По телику продолжается обсуждение воровства. Сейчас выступает поп, он говорит о заповедях Господних, ведущий поддерживает его, публика в зале аплодирует. Похоже, с безумием у них там все в порядке. Лера аккуратно снимает презерватив, завязывает его и кладет в салфетку. Вытаскивает следующую и вытирает мне член. Делает все методично, как медсестра, обслуживающая коматозника. Наконец она ложится рядом и игриво гладит мне грудь наманикюренными пальчиками.
– Ну что, милый, расслабился?
– Да… Хорошо было. Как всегда.
– Ты бы почаще, что ли, ходил? Вон, полную резинку накончал, – смеется она.
Я улыбаюсь и провожу рукой по ее волосам.
– Чаю? – Она встает, чтобы выйти из комнаты и поставить чайник, а потом принести мне чашку.
– Да, давай. Нет-нет, я на кухне с тобой попью.
Мы идем в кухню. Я голый, она – в накинутом шелковом халатике с лилиями. В квартире царят мертвенная, какая-то даже таинственная тишина и сумрак. Совсем некстати приходят воспоминания о брошенной голубятне, на которую лазал в детстве. И еще о том доме, выселенном доме, в котором мы с друзьями наткнулись на труп. Он лежал на спине, руки на животе, и под ними запеклась кровь. Все вокруг было в голубином помете, в каких-то стружках, пакле, валялись бутылки и пустые пачки от сигарет. Это было на чердаке в выселенной пятиэтажке. На мертвеце были мятые брюки в мелкую клетку, светлая рубашка с разорванным воротом, а руки он держал на животе, зажав рану. Его испитое лицо было серым, острый подбородок смотрел вверх, глаза полуприкрыты. Мы тогда очень испугались. Кинулись к взрослым. Так я впервые увидел труп. Но вот что странно: я испугался от того, что испугались все. Это была совершенно стадная эмоция. Мне никогда потом не снился этот зарезанный алкаш, и вообще, черт его знает, почему я вспомнил о нем сейчас. Сильная эмоция? Пожалуй… Мне хотелось бы сильных эмоций. Но я уже давно не могу испытать ничего сильнее вот такого оргазма, как сейчас. Я не помню, совсем не могу вспомнить, когда я в последний раз смеялся или плакал. Это все куда-то ушло, растворилось, и вот я сижу истуканом на этой кухне под иконой Матроны Московской.
Тем временем Лера мне что-то рассказывает. Очевидно, довольно давно, поскольку она уже успела выкурить половину сигареты. Я автоматически киваю. Имитация внимания вообще является частью моей работы, без этого я бы не мог участвовать ни в одном совещании.
– Ну что, еще разик? – спрашивает она.
– Да. Только давай здесь.
– Хорошо. Ты посиди, я резинку возьму.
Она уходит в комнату, возвращается с презервативом. Опускается на колени и берет в руку мой член. Начинает его стимулировать. Когда появляется эрекция, она быстро надевает презерватив и начинает активно сосать, помогая рукой. Второй раз мне кончить не удастся, я это понимаю и прошу ее остановиться. Мне не хочется ее мучить, я знаю, что оральный секс ей неприятен. Но заниматься классическим я сейчас просто не в состоянии. Я меньше всего расположен сейчас к физической активности, тем более с Лериной фальшивой порноозвучкой. Лера спрашивает, все ли нормально. Я заверяю ее, что все просто замечательно. Иду в душ, смываю остатки спермы, держа член над ванной. Одеваюсь, оставляю проститутке четыре тысячи. Это много для ее услуг, но я не вижу смысла экономить. Надеваю куртку, беру сумку и выхожу. Лера закрывает за мной, предварительно оглядев тамбур и двери соседских квартир.