И сердце на куски
Шрифт:
Она испуганно отвела глаза, закусив нижнюю губу, а у меня неожиданно стало очень тесно в трусах.
Мне даже смешно стало.
Ну, не в моем она вкусе! Я таких стороной обходил!
Вся такая скромная, невинная. В этом длинном до колен платье в мелкий сине-голубой цветочек. И мокасины на босую ногу. Ей, Богу, как будто из школы сбежала.
Тогда какого хрена?
Неужели из-за длительного воздержания в несколько недель я готов перепихнуться с этой недотрогой?
С трудом удержался, чтобы больше не смотреть на нее. А когда удалось уйти оттуда, с облегчением выдохнул.
И еще отец у меня был слишком проинформированный.
Я так надеялся, что мне удастся урвать эту ночь и провести ее на свое усмотрение, прежде чем родитель узнает, что я уже на родной земле и призовет служить семье Горячевых верой и правдой. Но, увы. Я уже и забыл на каком коротком поводке я у него.
Мои отношения с отцом не были идеальными. Может быть, потому что я не был идеальным сыном?
А ведь когда-то хотел стать таким.
Хотел, чтобы он мной гордился. Хотел встать во главе его компании, которую он создавал годами. Финансы – мой конек. И я бы точно его не подвел.
Но после смерти мамы он как с цепи сорвался.
Все эти секретарши, модельки, актрисульки в нашем доме, которые менялись как перчатки, заставили меня возненавидеть отца. Мне было тринадцать, и я не понимал, зачем он так делает. Зачем предает маму, нас с сестрой?
Мне было обидно, больно. И все, что я мог, так это перечить ему, не признавать его и идти против его воли. Упорно, невзирая ни на что. Пока не привык к этому. Пока сопротивление не стало моим образом жизни.
Я рано начал зарабатывать. Сначала инвестировал свои небольшие сбережения, участвовал в каких-то интернет-проектах, прогорал, выигрывал, набирался опыта. Потом увлекся тачками и гонками. В свое время не пропустил ни одну. И почти из всех вышел победителем. Потом оброс связями, знакомствами, и открыл свой довольно прибыльный бизнес по продаже дорогих тачек из-за бугра.
Я был финансово независим от отца. Его многомилионные счета не имели ко мне никакого отношения. Все, что у меня было – это было заработано моими мозгами и усердием.
Моя тяга к финансам, соответствующее образование, которое, к счастью, мне никто не навязывал, и никто не пытался сбить меня с выбранного пути, к моим двадцати трем годам, сделали из меня довольно обеспеченного и перспективного молодого человека, которому был открыт весь мир и за которым увивались лучшие красотки города.
И все было бы здорово. Но мой ненаглядный папочка решил, что я все-таки нужен делу всей его жизни и предложил мне встать у руля своей компании. Я по привычке отказался, хотя когда-то только об этом и мечтал.
И тут же вляпался.
Папа каким-то чудом стал совладельцем моего бизнеса и мог с помощью своих связей разрушить все, что я
Я скучал по дому. По сестре, которая была младше меня на три года.
Но, ступив на родную землю, понял, что не готов к встрече с семьей. Мне нужен был глоток свободы, нужно было ощущение полета и вседозволенности хотя бы на эту ночь, поэтому я взял свою тачку и рванул туда, где я всегда был счастлив, навстречу острым ощущениям.
Но расслабиться не удалось.
– Клим! Какого черта? Я жду тебя дома! И давай без глупостей! Не заставляй меня делать то, чего я не хочу!
Нет, папа не рискнул бы разрушить мое дело из-за такой мелочи, но вот прислать своих качков, которые бы скрутили меня при всех, это раз плюнуть. Так было уже сто раз.
Можно было бы дать отпор, но мы и это проходили. Шавки отца брали меня не силой. Количеством.
И сбежать бы не получилось. Уверен, они пасут меня от самого аэропорта. Поэтому папа и в курсе, где его сынок.
Зло сплюнув на землю, я направился к своей тачке, где по пути меня и перехватил, вернувшийся с заезда, Смоленцев:
– Ты куда?
– Домой!
– Батек?
– Ага…
Смоленцев сочувственно покачал головой, но мне его поддержка была до фени. Мне нужно было как-то решать проблему с отцом. Не мог же я быть его марионеткой всю жизнь?
– Подбросишь Янку домой? У меня еще один заезд, а ей домой надо.
– Горшок звенит?
– Клим, хорош! Она может слишком правильная, но у меня с ней все серьезно. И я бы не хотел, чтобы ты ее обижал. Она мне очень дорога.
– Ты серьезно?
Я не мог поверить в то, что слышал.
– Абсолютно. В октябре мы поженимся, и я стану примерным семьянином.
– Кто ты? И где мой друг?
Ванек рассмеялся.
– Я все тот же балбес и разгильдяй. Просто встретил ту самую. Знаю, поверить трудно, но ты поймешь, когда сам встретишь свою ту самую.
Теперь рассмеялся я сам.
– Я правда рад. Просто верится с трудом. Я к такому не был готов.
– Ну, как есть… Не обижай ее… И не сравнивай ни с кем. Ты, когда с ней познакомишься поближе, поймешь, что она офигенная!
Я вздохнул. Смоленцев похоже и вправду был влюблен и ничего вокруг не замечал, кроме своей Янки. А мне почему-то стало неловко. От того, что я не так давно позарился на его любимую. Нехорошо это как-то. Хотеть будущую жену лучшего друга. Пусть даже мимолетно и кратковременно.
– Веди давай свою офигенную! Я у ангаров припарковался, – улыбаясь, предложил я Смоленцеву, понимая, что это не то, что нужно в этой ситуации.
Не стоит мне видеться с этой недотрогой.
Но в итоге мы все равно оказались в моей машине вдвоем и мчали по ночному городу.
Я все же сбавил скорость, но Яна так и не расслабилась. Продолжала от страха упрямо сжимать губы и колени. Раз скорость ее не пугала, значит дело было во мне.
Я отвернулся и старался не смотреть больше на нее. Нужно было лишь потерпеть немного и больше мы не встретимся.