И снилось ворону, что был он лисом
Шрифт:
— Может быть, но зато вполне резонно, — Итачи вновь вздохнул. — Пойми, мы не должны слишком тянуть на себя одеяло, Ши. Я не хочу, чтобы ситуация вновь стала, как тогда.
Несколько долгих мгновений висела напряжённая пауза.
— Я тоже, — наконец, серьёзно сказал Шисуи. — В принятии решений я полностью полагаюсь на тебя, Итачи, как на главу нашего клана. Мною можешь распоряжаться, как захочешь, только умоляю: защити детей.
— Я не позволю ничему случиться ни с одним из них.
На террасе послышались тихие шаги — Итачи вернулся в свою комнату, а Шисуи ушёл домой. Я же
То, о чём они сейчас говорили… Выходит, что я — джинчурики Девятихвостого? Во мне живёт тот самый жуткий бидзю, которого подчинил себе мой брат, который напал на Коноху и чуть не уничтожил её двенадцать лет назад?.. Хотя, теперь становится понятно, почему деревенские так от меня шарахались.
Но Итачи и Шисуи каковы — знали правду и молчали! Впрочем, чему я удивляюсь: всё-таки Учихи — не Учихи, если даже от родных и любимых не хранят тайн.
========== Глава 3. Чашка мисо - ключик к сердцу ==========
Следующим утром в Академию я шёл на полнейшем автопилоте. Случайно подслушанный накануне разговор не давал мне покоя, и ни о чём другом, кроме него, я попросту не мог думать. Даже о готовящемся разносе за вчерашнюю мою шалость вспомнил лишь когда Ирука-сенсей, грозный и недовольный, преградил мне дорогу в коридоре.
— Ну, я пошёл, — Саске похлопал меня по плечу, обозначая моральную поддержку, и с обычным самодовольным видом удалился.
— Изуна, — внушительно начал учитель, когда мы остались вдвоём, — твоё вчерашнее поведение было неподобающим.
— Прошу прощения, Ирука-сенсей, — я поклонился, прекрасно зная, что извиниться проще и быстрее, чем ближайший час выслушивать его нотации (да, теперь я уже научен горьким опытом, так что приспособился усмирять свою гордость). — Как я вчера пообещал Итачи-сану и Шисуи-сану, этого больше не повторится.
Проходившие мимо ребята, спешившие в классы, с интересом поглядывали на нас, но я старательно игнорировал их внимание, полностью сосредоточившись на том, чтобы правдоподобно изобразить смирение. Ну, кажется, сработало — Ирука протяжно вздохнул, и руки его, до того упёртые в бока, опустились по швам.
— Что ж, я рад, что хотя бы Учихи имеют на тебя влияние, — сказал он с какой-то обречённостью. — Обратиться к ним было верным решением.
— Вы тоже имеете на меня влияние, сенсей, — пока он совсем не расстроился, я решил немного подластиться. — Заметьте, с каждым годом количество актов моего вандализма сокращается, и всё из-за того, что мне не хочется слишком уж часто расстраивать вас.
Ирука посмотрел на меня откровенно удивлённо, но выглядел он вполне польщённым. Поначалу все учителя прямо-таки шарахались, когда я начинал говорить красивыми фразами с толикой безобидной лести, хотя теперь, наконец, привыкли. Я знаю, что Узумаки Наруто не отличался особыми манерами, но в меня их с самого детства вбивали почти с таким же упорством, как искусство ниндзя, поэтому старые привычки говорили во мне и сейчас.
— Иди на урок, — стараясь не улыбаться, сказал Ирука. — И постарайся сдержать обещание.
— Свои обещания я сдерживаю всегда, сенсей, — серьёзно сказал я и удалился в класс.
Когда я вошёл, урок уже
С какой стороны ни посмотри, это полная жесть. Гены и удивительная чакра Узумаки, ум взрослого и опытного Учихи, как оказалось, ещё и Кьюби в придачу… Гремучая смесь, поистине гремучая. И, главное, что со всем этим делать? Что я джинчурики, как видно, знает всё старшее поколение жителей деревни, при этом от меня самого почему-то этот факт старательно скрывался на протяжении двенадцати лет. Это что, решение проблемы из серии «Не будем о ней говорить — рассосётся как-нибудь сама»? Но ведь глупо как-то — не обучать джинчурики контролю над хвостатым. Более того, потенциально очень небезопасно.
На фоне всего этого особую актуальность приобретет вопрос: а что мне, собственно, делать с Кьюби? Со своим родным Шаринганом я бы смог без особых проблем его контролировать, но в этом теле любимого Мангекью при мне нет. И как тогда обходиться? Как вообще можно контролировать бидзю без додзюцу? И какого, опять-таки, хрена никто не спешит посвятить меня в эти тонкости?! Ладно, если в ближайшие месяцы никто из старших не сподобится заняться решением данной проблемы, я возьму дело в свои руки. Пока же понаблюдаю за Итачи — возможно, у него всё-таки есть какой-то план. Признаться честно, я на это очень рассчитываю.
Тем временем долгий и безумно скучный (для меня; большая часть остальных студентов внимала сенсею чуть ли не с открытыми ртами) урок наконец подошёл к концу, и настал черёд физических упражнений — как раз то, что надо для успокоения нервов. После продолжительной и обстоятельной разминки и тренировки метания сюрикенов настал черёд спаррингов. Даже не спрашивая у учителя, мы с Саске встали друг напротив друга — навыками мы значительно превосходили всех без исключения одноклассников (спасибо Итачи и Шисуи, они об этом позаботились), а потому ни с кем другим в пару ни меня, ни Саске уже давно не ставили. Сенсей дал сигнал — и мы начали бой.
Я всегда любил тайдзюцу — когда сражаешься врукопашную, возникает какая-то связь с противником, дающая прочувствовать его в полной мере, помогающая понять, что за человек перед тобой. Мадара, как и в жизни, в атаках своих всегда был резок и непредсказуем, Тобирама, напротив, — последователен и методичен; Итачи сражается обдуманно, плавно, не допуская ни единого лишнего движения, а вот Шисуи обожает непрестанно кружить вокруг противника, путая его внезапными ударами с разных сторон. В отличие от родственников, у Саске стиль боя пока ещё не до конца сформировался, но уже сейчас я чувствую, что по резкости и порывистости этот парень через пару лет вполне мог бы и с Мадарой потягаться.