И снова этот Баранкин, или Великая погоня
Шрифт:
– Парадокс!
– засмеялся милиционер, - но в нём что-то есть!
– Мозговой центр работает!
– сказала Кузякина и хлопнула себя ладошкой по лбу так, словно на нём сидел комар.
– Мозговой центр!?.
– возмутился Малинин, - мозговая периферия!.. Вот где центр!
– и он указал на голову Баранкина.
– Товарищ Фуфачёв, - обратился совершенно официально Малинин к милиционеру, - если уж говорить откровенно, то мы сбежали от них для их же пользы!.. Мы, можно сказать, пожертвовали своей репутацией, чтоб они не сидели сиднем под деревьями, а хотя бы занялись бегом. Бег же полезен,
– поддержал тоже официально Баранкин своего дружка.
– Трусцой, но не трусостью!
– отбила Кузякина выпад Баранкина.
– А главное, товарищ милиционер, что нас задержали абсолютно несправедливо, мы с Зиной бежим на зеленый свет, а нам говорят, что мы якобы на красный бежали!..
– Так, так, так, - милиционер с ехидством прищурил один глаз, - значит, вы бежите на зеленый, а вам кричат, что на красный!.. Ай, яй, яй! Какие несправедливые люди!.. А ну-ка, Остапчук, потом проверишь этих девочек на дальтонизм, - крикнул лейтенант сидевшему в углу за пишущей машинкой сержанту милиции.
– Слушаюсь проверить на дальтонизм!
– ответил Остапчук.
– Главное, мы с Зиной очень любим уличное движение и главное, его безопасность...
– продолжала как бы подхалимничать и как бы оправдываться Кузякина.
– Я даже стихи сочинила в нашу стенную газету про любимое уличное движение...
– Что за день, - сказал лейтенант.
– Одни поэты нам а сети попались...
Эра стала в балетную позицию и с выражением прочитала:
– Не ходи на красный свет
Красный свет - опасный!
Налетит тяжелый "МАЗ",
Станет всё ужасным!
Выслушав те же самые стихи, что совсем недавно прочитал лейтенанту Костя Малинин или точнее, Женя Сорокин, так назвал Костю милиционер из Африки, лейтенант посмотрел с подозрением почему-то на Баранкина. Ему казалось, что заводилой всему в этой компании является именно он, затем он перевел свой подозрительный взгляд на Малинина.
– Плагиат, - сказал спокойно Малинин, - это стихи моего друга Феди, - он мотнул головой в сторону Баранкина.
– Костя, как тебе не стыдно врать! Эти же стихи написала я, закричала Кузякина.
Это же гневно подтвердила и Зина Фокина, и Света Умникова.
– Может какой-то там Костя, за которого они меня принимают, и списал эти стихи у какой-то там Эры, но лично я, Женя Сорокин, - Костя ударил себя в грудь кулаком, - никогда и ничего и ни у кого не списывал!
– Вы знаете, товарищ лейтенант, я как главный редактор стенной газеты класса, - стала разъяснять Кузякина, - решила завести в ней отдел "светофор" под моей редакцией. Я раньше занималась с первоклашками правилами уличного движения!.. У нас ведь школа с автомобильным уклоном!
– Ах, вы ещё и с первоклашками занимаетесь и собираетесь открыть "светофор" в газете, а сами!..
– возмутился лейтенант.
– Лично я занимаюсь всем этим как староста класса!
– заявила Фокина.
– А я как главный редактор стенгазеты!
– заявила Кузякина.
– Ах, вы в школе ещё и начальство!
– ещё больше возмутился милиционер.
– Вы должны быть нам первыми помощниками, а являетесь первыми нарушителями!? Да ещё в школе с автомобильным уклоном!
– Грачёв!
– обратился лейтенант к Баранкину - выдай им по три вопроса!..
– А мы уже им с Сорокиным выдали, - ответил по-военному четко Баранкин-Грачёв.
– И остальным тоже раздали?..
– Молодцы!
– похвалил его и Костю лейтенант.
Вдруг среди нарушителей раздался шум. Шум стал нарастать.
– В чем дело?
– спросил лейтенант.
– Товарищ лейтенант, это же несправедливо! Я ещё не шофер, почему мне такие вопросы задают, - заныла Кузякина в голос, - вы только послушайте, на что я должна отвечать!.. "Можно ли выезжать с базы на разных прожекторах?!.
– На каких прожекторах?! Наверно, на протекторах?
– поправил её лейтенант.
– Всё равно я не знаю! И не могу знать! Пока, конечно!
Затем кто-то крикнул:
– Я не знаю, какой должна быть длина троса при буксировке в горах? И ещё: "С какими неисправностями можно продолжать движение?"
– Нам же всем взрослые вопросы раздали!
– объяснил кто-то из нарушителей с места.
– Как это взрослые? Какие взрослые?!
– продолжал удивляться милиционер, но нарушители успели ему вручить с десяток билетов и действительно со взрослыми вопросами.
– Федя и Женя, - сказал, багровея лейтенант, - ну-ка, давайте, освободите помещёние! Вы не только меня, но и себя порядком запутали!
– сказал лейтенант.
– То вы, понимаете, сочиняли стихи, то, понимаете, не сочиняли! То вы Грачёв и Сорокин! То вы Баранкин и Малинин! Понимаете ли! То вы этих девочек знаете, то вы их не знаете, понимаете ли?!. А ещё два будущих гаишника, - сказал лейтенант Фуфачёв, обращаясь к Баранкину и Малинину, - вы как тут появились, я уже ничего не могу сам лично регулировать! Если вы и дальше в жизни будете так всё путать, из вас гаишников никогда не получится!.. Вы свободны!.. Идите в гости к Аликперову! И вообще, все свободны!
– милиционер снял фуражку. Все задвигали шумно стульями.
– Только ради бога соблюдайте все правила творожного движения, то есть какого творожного, я хотел сказать дворожного, то есть дорожного бензопасного... Господи, что я говорю!?. Нет, они меня все с ума сведут!, - сказал Фуфачёв, вытирая вспотевший лоб.
Юные нарушители повалили дружно и радостно к выходу.
– Минуточку, - закричал лейтенант так громко, что все остановились от повелительности голоса лейтенанта, - а вы куда?!
– это он сказал Фокиной, Кузякиной и Умниковой.
– Остапчук! Задержи этих трёх девочек! Да, да! Вас, вас! Пройдите в сад, там вас научат правилам безопасного перехода улицы. И заодно на дальтонизм проверят!.. Остапчук, проследить и доложить о выполнении.
Остапчук откозырял, подошёл к девочкам, крутанул свой черный ус, ещё раз козырнул и сделал рукой жест, мол, вам, девочки, в эту сторону. Девочки нехотя повиновались ему, продолжая глазеть на снова удалявшихся и снова ускользавших от них Баранкина и Малинина.
– Нам бы только вот за этими типами успеть!
– сказала Остапчуку безнадежным голосом Фокина, кивая головой на Баранкина и Малинина.
– Нам, чтоб только бы этих типов не упустить!..
– Хоть в школу позвонить разрешите?
– спросила Эра со слезами на глазах.
– А то без нас там все разбегутся...