И снова уйдут корабли...

Почивалов Леонид Викторович

Накануне отхода мы в последний раз отправили на дно колокол с водолазами. Погружение у них было немалым— 310 метров. На этот раз на склон горы. А вдруг не на вершине, а на склоне горы ждет нас неожиданность? Вернулись водолазы с солидной порцией образцов, последней в нашем рейсе. В противене, извлеченном из шлюза барокамеры, среди кусков все того же уныло-черного базальта вдруг броско предстал перед нашими жадными глазами кусок камня, сверкнувший своей непорочной белизной, как трепетной надеждой. Выглядел он знатным чужестранцем среди базальтовой черни. Казалось, был отбит от стен античного храма. Схватили камень и торопливо, словно боялись опоздать, понесли его в лабораторию. На лицах застыло торжественно-праздничное выражение. Эврика!

Через час нам с грустью сообщили: кусок белого камня оказался грузилом для сетей, которое потеряли рыбаки. А откололи его в самом деле на земле издавна обитаемой.

В… Португалии.

Нет здесь Атлантиды! Нет! Так порешили одни. Как говорил Чапаев: «Наплевать и забыть!» «Не торопитесь с приговором!» — советовали другие. И я был на их стороне. Пока не нашли! Но, пожалуйста, не ставьте точку, последнюю точку. В науке не бывает приговоров, не подлежащих обжалованию.

Грустно нам было в этот вечер. Подтрунивали над нашей развенчанной мальчишеской мечтой. Многодневные, бесстрастно плановые работы с затаенной надеждой на неожиданную встречу со счастливой тайной возвратили нас в далекие годы юности. В судовой стенной газете была помещена веселая карикатура, сделанная водолазом Олегом Куприковым. Она выражала наши настроения — найти Атлантиду хоть в… преисподней.

А вечером заглянул ко мне в каюту Александр Городницкий, пришел на этот раз не доктор наук, а давний мой знакомый и известный наш поэт и бард, песни которого знают те, кто любит романтику. Положил на стол листок со стихами, которые назывались «Атлантида»:

…И хоть я подумаю тихо: «Не бывало ее никогда!» Если спросят: «Была Атлантида?» Я отвечу уверенно: «Да!» Пусть поверят историям этим, Атлантида… Ведь дело не в ней. Разве сказки нужны только детям? Сказки взрослым гораздо нужней.

Неужели все-таки сказка? В это не верит и автор стихотворения. Не только поэт Городницкий, но и доктор наук Городницкий считает, что Атлантиду надо искать. Две с половиной тысячи лет ее ищут. Что же, продлиться поиск на новые тысячелетия? Нет, теперь поиск будет куда короче! То, что в прошлом растягивалось на века, ныне решается годами. Новейшая техника помогает нам зорче вглядываться не только в будущее, но и в прошлое. Сегодняшние ихтиандры, вооруженные электроникой, уже достигли дна Марианской впадины. Они обретают все большую уверенность в себе. В недалеком будущем извлекут со дна древние греческие триеры, доберутся до сокровищ погибших испанских галеонов, обследуют каюты лежащего на дне «Титаника», отыщут руины погибших когда-то древних городов. А то, что таких руин на дне немало, сомнения быть не может. Даже на суше мы отыскали лишь малую толику свидетельств своего прошлого, а в море только начинаем заглядывать. И уже первые археологические экскурсии на дно приносят немало неожиданного.

Недавно известный греческий геолог Л. Г. Галанопулос высказал твердое убеждение, что Атлантида действительно существовала, и свою книгу, посвященную истории исчезнувшей великой цивилизации, назвал «За легендой — истина». Однако, по мнению Галанопулоса, Атлантида была не в Атлантике, а в районе между полуостровом Пелопоннес и островом Крит и погибла в результате страшно^ го извержения вулкана. Именно в этом районе в своем последнем рейсе и вел геологические исследования «Витязь». На борту нашего судна были греческие ученые. Я разговорился с одним из них — доктором Дионисисом Матарангасом из Института геологии и горного дела Греции. Он сказал, что солидарен с Галанопулосом. «Атлантиду надо искать здесь!» — и ткнул пальцем в сторону просторов Эгейского моря, которое в тот день было таким тихим и покойным, что не верилось, будто когда-то его могли дыбить гигантские цунами, целиком уничтожившие древнюю цивилизацию. «На дне этого моря до сих пор лежат ненайденными античные города, которые нам предстоит еще искать», — говорил Матарангас.

Забавное совпадение: после этого разговора я крутил ручку радиоприемника и поймал сообщение из Белграда. Известный югославский ученый утверждал, что Атлантида скрывается в Адриатике. Вспомнился любопытный разговор, который у меня случился в столице Нигерии Лагосе в Институте земных ресурсов. Мои собеседники были почти уверены, что искать Атлантиду следует, конечно же, в Атлантике, но в Гвинейском заливе, поближе к берегам Нигерии, а нигерийский народ йоруба, история происхождения которого до сих пор до конца и не выяснена, является потомком атлантов.

Раскрыл взятый в судовой библиотеке прошлогодний номер журнала «Иностранная литература» и прочитал в путевых заметках писателя Н. Т. Федоренко: «Существует гипотеза, будто на месте Канарских островов когда-то располагалась легендарная Атлантида». В другом журнале столкнулся с мнением о том, что гигантские каменные идолы на острове Пасхи построили не кто иной, как атланты.

Вот, оказывается, сколько на свете претендентов на открытие Атлантиды. Они живут в Афинах и на Канарских островах, в Лагосе и Белграде, на острове Пасхи и в Новокузнецке. Значит, в ней, с Атлантиде, несмотря на прошедшие столетия, нуждаемся мы и сегодня. И не потому, что испытываем потребность в убаюкивающих нас сказках, — лишь бы не очерстветь душой. Пока жив человек, он будет нуждаться не столько в сказках, сколько в истине. А истина в обилии прячется под океанскими и морскими волнами. Может быть, даже на подводной горе Ампер. А почему бы и нет? Если она действительно когда-то была островом, то на нем могли жить люди. И какая разница, как эта истина называется, Атлантидой или иначе, или вообще пока не имеет названия. Важно одно: морские глубины до сих пор хранят нераскрытые пока тайны прошлого. А в прошлом мы так же нуждаемся, как и в будущем. Нет, не был выдумщиком Платон!

…Мы покидали полигон работ в час, когда солнце шло к горизонту, садясь за тучи. Внезапно перед носом «Витязя» триумфальной аркой изогнулась гигантская радуга — они великолепны и величественны эти океанские радуги. Казалось, перед нами вдруг вознеслись ворота в радужное будущее. Мы выбежали на палубы. Говорят, радуга в океане — доброе предзнаменование. И как-то сразу стало всем легче на душе… Полной грудью вдыхали свежий океанский воздух. За эти недели проделан огромный труд, люди работали дни и ночи, вымотались до предела. Работали не зря. Домой идем с хорошим научным уловом.

На баке загрохотали цепи — «Витязь» снимался с якоря. Глубина была большая, подъем оказался долгим. Когда, наконец, затихли якорные лебедки, капитан на мостике скомандовал: «Курс 90. Самый малый!» Курс 90 — это значит к Гибралтару, к Геркулесовым столбам, а уж мимо них дальше, на Родину.

— Мы еще сюда вернемся, — вздохнул руководивший подъемом якорей боцман Пивень. — Не нашли в этот раз, найдем в другой! Как пить дать найдем! Не может быть такого, чтоб не нашли!

Берега

Только в океане чувствуешь по-настоящему, как просторна и необжита наша планета. День за днем, куда ни глянь, все тот же зыбкий морской горизонт, и только временами проступит в его сером однообразии темная крупинка встречного судна, а ночью проколет беспросветный океанский мрак чуть приметный топовый огонек далекого кораблика, поколышется, померцает робко, будто чья-то беспутная душа заблудилась в царстве ночи.

«Подальше от берега — подальше от беды», — говорят моряки. Но корабль покидает берег только для того, чтобы вернуться. Берег грозит, берег манит. Там, за клыкастыми рифами, за коварными мелями — земля, твоя ли родная, чужая ли — все равно: берег людей! И легчает на сердце, когда услышишь радостное: земля! Значит, добрались, значит, позади длинные-длинные тоскливые морские мили, которым, кажется, несть числа. Чья бы страна ни лежала там, за горизонтом, все равно рядом с ней спокойнее, где-то недалеко — люди. С непогодой не договоришься никогда, с людьми можно, мы еще не потеряли надежду, что можно договориться с людьми даже о самом главном. По крайней мере пытаться надо.