И тогда я ее убила
Шрифт:
— Вам надо снова пойти в полицию и показать там письма с угрозами, Эмма. С этого и начните. Дело-то серьезное.
— В полиции сказали, что им недостаточно информации, но если я смогу назвать адрес, они поедут туда и переговорят с отправителем писем. Это заставит его остановиться, ведь правда? — говорю я. — Кому охота, чтобы ему на хвост села полиция, когда он рассылает безумные угрозы знаменитым людям, так?
— Могу поспорить, ваш псих и другим знаменитостям письма шлет, — замечает Николь.
— Да! Вот именно! Мы тут до умопомрачения
— Пришлите подробности мне на электронную почту, и я поговорю с Гэри. Просто кошмар. Тяжело же вам пришлось! Но больше не беспокойтесь, хорошо? Мы вычислим этого психа и натравим на него полицию. Он получит по заслугам, вот увидите! Доверьтесь мне, — заявляет Николь, благослови ее Господи.
ГЛАВА 34
Повесив трубку, я разом ощущаю подавленность и облегчение. Николь пообещала, что займется ради меня поисками, а навыки обслуживания клиентов у нее явно великолепные, надо отдать должное компании, в которой она служит.
Бог мой, до чего же мне хочется лечь, я готова свернуться калачиком прямо здесь, на плитках кухонного пола. Тут звонит мобильник, и я разочарованно прикрываю глаза. На сегодня мне более чем достаточно. Но это Джим.
— Эмма! Заинька! Мы это сделали!
— Незачем кричать, Джим, я отлично тебя слышу. Что мы сделали?
Он переводит дух и говорит:
— Министерство финансов. — Голос почти благоговейный.
— Министерство финансов? Я не совсем…
— Министерство финансов! Зайка, мы смогли — мы получили контракт!
— О боже мой! Джим, как восхитительно, как чудесно! И… так быстро?
— Ты понимаешь, что это значит? Хоть малейшее представление у тебя есть?
— Что ты ужасно умный?
— А то! Ах, Эмма, ты не представляешь, ведь сбывается мечта всей моей жизни. Мне никак с мыслями не собраться. У нас появилась возможность изменить общество, как никогда прежде, Эм! Сделать жизнь лучше для всех и каждого, и при этом никто не пострадает. Мне сейчас слов не подобрать, но мы наконец-то сможем привести в жизнь все наши обоснованные теории. Наш народ выйдет на первое место в мире по благосостоянию и производительности труда!
— Дорогой, как замечательно! Я так за тебя рада! И очень тобой горжусь! И ведь все произошло настолько быстро! Я же только что деньги перевела; в субботу, кажется?
Короткое молчание.
— Что? — говорит Джим.
— Они же были нужны тебе для этого? — спрашиваю я. — Чтобы провернуть вашу грандиозную сделку. О ней и шла речь, да?
— Да-да, конечно. Мы должны были продемонстрировать, что сможем продолжить проект. Так что пришлось как следует вложиться.
— Что же, Джим, ты заслуживаешь успеха. Новость и правда отличная. Я искренне за тебя рада.
— И это только начало! Заинька, мы, как ты можешь догадаться, празднуем, все-все,
— Празднуете? Вечером? — переспрашиваю я.
— Конечно, а ты как думала? Самое крутое событие в моей жизни. «Миллениум» изменит мир. Черт, естественно, мы празднуем! Дженни забронировала большой стол в «Уголке Перри». Мне, наверное, уже пора туда двигаться, но сперва я хотел все тебе рассказать.
Я опускаю взгляд на свои джинсы и мешковатую футболку.
— Тогда сбегаю наверх и переоденусь, как только мы договорим. Обещаю поторопиться.
— Эмма, дорогая…
— Самое позднее, приеду в «Уголок» минут через сорок.
— Посиделки для «Миллениума», зайка.
Я замираю.
— Ты ведь понимаешь, правда? — произносит муж.
— По-моему, миллион баксов дает мне право хотя бы за столом посидеть. Причем на почетном месте.
В трубке слышится отрывистое дыхание Джима.
— Без тебя мы не справились бы, это точно. Я знаю.
«Мы». Интересно, что это за «мы» такие, раз уж внезапно выясняется, что я не вхожу в их число.
— Эй, когда вернусь домой, отметим это дело шампанским, хорошо? Я не задержусь, слишком уж мне хочется отпраздновать грандиозное событие со своей женой. Поставишь бутылочку в холодильник?
Он что, издевается? Вот, выходит, кто я для него: типа третий сорт не брак? И что я, предположительно, должна ответить, кричать «ура!»?
— Думаю, вежливо будет меня пригласить, Джим. Я профинансировала этот… контракт. Что такого, если я приеду и к вам присоединюсь?
— Просто там будем только мы, лаборатория, и…
— Ты сказал, лаборатория и административный персонал. А я кто, по-твоему, комнатное растение? Банкомат?
— Не создавай проблем, Эм, ну пожалуйста. Только не сегодня. Такой великий день. Дай мне им насладиться, ладно?
Я сжимаю зубы, прикусив при этом язык.
— Хорошо. — Выходит напряженно, обиженно. Я совершаю еще попытку: — Конечно. Я понимаю. Развлекайся, а когда вернешься, выпьем с тобой за министерство финансов.
— Отлично, а теперь мне правда надо идти, все меня ждут. Увидимся позже, да, зайка? Я ненадолго.
— Люблю тебя, — шепчу я, но трубка уже смолкла.
Я хватаю себя за волосы и дергаю, издавая нечто вроде полузадушенного, утробного вопля, чтобы и напряжение высвободить, и не услышал никто, после чего позволяю слезам прорваться наружу. На то, чтобы успокоиться, уходит целая вечность, но в конце концов мне все-таки это удается.
«Не создавай проблем, Эм».
Нет, конечно же, не буду. Бессовестно лезть, когда у тебя такие хорошие новости. Какая разница, что именно благодаря мне все случившееся стало возможным? И что я отдала тебе все свои деньги по первой просьбе!