И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
Она покачала головой и улыбнулась.
— Значит, ты теперь воевода?
— А кому еще им быть? Отец мертв, дядя мертв. Теперь мне место снова в Новгороде.
— Значит, свидимся в Новгороде, — Марна поцеловала Олега в щеку и на мгновение замерла. — И все же… что случилось, мой муж?
— Я был с другой женщиной. Вот и все, Марна.
Меряне жили в Поволжье, и когда князь Олег пришел к ним со своей свитой, они тут же радушно приняли его, угостили чаем из сосновых шишек и сами поднесли даров.
— Мы варягам дань платили аж с 859… —
И когда князь Олег уходил из Мурома, был он так воодушевлен своей победой и удачей, что велел своим воинам двигаться еще южнее, к вятичам. Очень удивило его, когда Олег пришел в их город и просил князя, а князя у вятичей не было. Правило народовластие, и каждый был равен другому. Да и главного города у вятичей не было. Все они жили в общинах и деревнях, разбросанных в бассейне реки Оки.
— Дадим мы тебе людей, коли ты женишься на нашей девушке, — говорил Олегу один старец из самой большой общины. — Коли возляжешь с ней, да заберешь с собой в Новгород и сделаешь княжной новгородской, будет тебе войско! — кряхтел старик, опираясь на трость.
— Я уже женат, и у меня есть сын, ради которого я и пришел сюда, — качал головой Олег.
— А ты поди… погляди на невесту… — старик позвал его в свою избу. — Наши вятские женщины — лучшие женщины, плодородные и свободные, потому знают, как мужа сделать счастливым. Только вот не ты ее выбираешь, а она тебя… коли приглянешься ей, будет тебе удача.
Олег из любопытства вошел в избу, и светлокурая девушка уже ждала его. Она уже закончила прясти, встала из-за веретена и поклонилась Олегу нехотя.
— Ну? Какова? — смеялся старик, подначивая Олега. — Ты погляди на нее. А, Милена, покажись!
И тогда Милена сбросила с себя платье и встала перед стариком и Олегом полностью обнаженная. Соски ее были упругими и чуть торчали в стороны, а живот был пригоден для вынашивания здорового и сильного младенца. Олег отвел взгляд, не в силах сопротивляться своему животной мужской природе.
— Я не могу, — шепнул он старику.
— Коли ты не получишь людей и не выиграешь войну против варягов, не будет у тебя ни жены, ни сына. Не понять мне вас, ильменских словен. Мужчины ваши стали слабы и женщинам подчиняются, стесняются брать то, что им принадлежит по праву. Боги создали тебя мужчиной, а ведешь себя, как баба…
Олег молчал и смотрел сквозь обнаженную деву.
— Так нужно тебе войско или нет?!
— Нет, — вдруг твердо ответил он. — Я и сам справлюсь.
— Значит, не возьмешь деву в жены?
— Нет.
— Ты оскорбил мою дочь, — прогремел старик, и когда Олег только собирался что-то сказать, двое стражников залетели в палатку, набросили на шею Олега веревку и придушили его.
Очнулся новгородский князь уже только в телеге. Паук тянул ее на своем жеребце по пути в Смоленск. За телегой следовали и другие воины, грустные, совсем без лица.
Он пытался встать, но резкая боль пронзила живот, и князь застонал, надрывая гланды. У Паука вновь заслезились глаза:
Глава 21
Шоколадный торт
Лимерик, 1996
Анна была женщиной стройной, как тростинка. Она любила носить платья в горошек, затягивать кожаный ремень на талии, делать ровно два пшика духами — на шею и запястья — и выходить из дома в 07:05, чтобы не опоздать в библиотеку, где она работала. Ее муж, однако, оставался дома, потому как именно там происходили настоящие чудеса. Дуглас был одним из лучших столяров Лимерика, и в его небольшом уютном гараже то и дело появлялись на свет кофейные столики и книжные шкафы. Они пахли свежим деревом и лаком. Беременной Анне то было по душе. Шел второй месяц: живота совсем не было видно, и потому пока соседкам не о чем было шептаться. Когда дряхлый автобус довозил Анну домой из библиотеки, она тут же бежала к мужу в гараж и жадно, сладко дышала, довольно морщила веснушчатый нос.
— Ах! Сегодня покрываешь лаком! Как здорово!
— Не навредит ли это нашей малышке?
Дуглас поднялся с пола, на котором сидел, вытянув длинные ноги в стороны, и красил деревянную лошадку-качалку. Он отряхнул пятую точку, отложил кисточку и поцеловал Анну в щеку, нежно и радостно, погладил ее по животу.
— Нашей малышке? Может быть, это малыш? — ухмыльнулась Анна, и ее голова наклонилась вбок на хрупкой тонкой шее: она рассматривала лошадку.
— Верно… — Дуглас потер двумя пальцами лохматую бороду. — Я и сам не знаю, почему так сказал. Быть может, предчувствие?
— Кто-то заказал для ребенка? Какая красота, Дуглас! Я теперь тоже такую хочу для нашей малышки! Или малыша!
Анна весело дернула плечом и засияла.
— Сделаешь?
— Сделаю-сделаю, — прозвучал в ответ бархатный низкий голос. — Майкл заказал! Тот, что держит кулинарию.
— Майкл? Неужели у него пополнение в таком возрасте? Ох уж этот старик…
— Нет, внучка родилась… Линдой назвали.
— Как здорово! Передай ему от меня сердечные поздравления!
Анна довольно прикусила нижнюю губу, чмокнула мужа в подбородок, поднявшись на носочки. Слишком высок и широкоплеч он был для нее — словно великан.
— Я люблю тебя, Дуглас.
— Я люблю тебя, Анна.
Беременность протекала хорошо. Анна жила спокойной жизнью. Ей не о чем было волноваться. Они с мужем держали двух собак, кошку и попугая. Небольшой домик в Каслтрой, что пригород Лимерика, стоял в конце безопасной улочки, прятался за высокими деревьями. Куда ни ткни пальцем — все внутри было либо сделано, либо покрашено, либо отремонтировано Дугласом, мастером на все руки. Анна занималась комнатными цветами, и потому дома бывало часто влажно, как в парнике. Жили не богато и не бедно. Счастье свое находили друг в друге. Им повезло жениться по большой любви. Теперь ожидание ребенка и вовсе сделало праздник в их доме постоянным гостем.