И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
Теперь он смотрел на Александра: молодого, обеспеченного, окруженного любящими женщинами, и не понимал, какое право тот имел быть несчастливым. Какое право он имел потерять свою красавицу-жену? Какое право он имел заехать под грузовик? Он смотрел на него все четыре недели, говорил с ним так, как не говорил ни с кем и никогда, ведь Александр его не слышал. По крайней мере, Марку так казалось.
Прежде чем зайти обратно в палату, следователь выкурил три сигареты подряд на крыльце больницы.
— Это вышло случайно... — пробормотал Александр, едва Марк переступил
— Что?
Марк бросил пиджак обратно на вешалку и вальяжно сел на черный стул, протащив его со скрежетом по полу к самой кровати.
— Грузовик... Я бы не стал... Я видел ее…
— Кого?
— Жену.
Марк поднял на Александра широко распахнутые глаза и несколько мгновений помолчал, требуя объяснений взглядом и приподнятой бровью.
— Да... — в отчаянии прохрипел больной, сглотнул и облизнул пересохшие белые губы. — Она просто сбежала от меня... Я не понимаю, за что она так со мной поступила…
— Где?
— Что?..
Александр, до этого смотревший в пустоту, медленно повернул голову в сторону следователя.
— Где видели ее?
— Она живет в Старой Ладоге... Я видел ее... и не только я. Это могут подтвердить...
— Кто?
Марк стрелял короткими жесткими вопросами, словно пулями. Он не верил Александру и списывал это на бред и галлюцинации после комы.
— Бруни. Он просто... Он нырнул в ту чертову воду и исчез... Я…
Голос Александра сорвался. Он заплакал. Его дрожащие пальцы, прежде лежавшие ровно на постели, сжались в слабые кулаки.
— Спроси риелтора... Спроси его. Слышишь?!
У Александра начиналась истерика. Показатели его состояния на экране стали резко меняться.
— Тише, тише, дружище!
Не на шутку перепугавшись, Марк соскочил со стула и положил руку на грудь Александра, но тот кричал, бредил и пытался встать, цепляясь руками за его рубашку. Следователь нажал на тревожную кнопку, и в палату прибежала медсестра. Допрос, так и не успевший начаться, закончился.
— Она там была! Была! В ее доме... во дворе стояла поленница! Она была там! Бруни утонул! Спросите риелтора! Соседи видели ее! Скажи ей, что я видел ее! Скажи ей!
Выругавшись, медсестра тут же выпроводила Марка из палаты. Следователь стоял в коридоре, медленно натягивал пиджак и пытался собрать все услышанное в единый пазл. Каждый раз, когда он надевал этот пиджак, рукава рубашки неудобно скатывались, и Марк с остервенением срывал его с себя, чтобы надеть заново. Бродившие по коридору пациенты и персонал глазели на него ошарашенно и обходили стороной.
— Что? Никогда пиджак не видели?! — он кричал им вслед, снова стягивая и натягивая пиджак.
Возможно, это и было бредом, но Марк был бы не Марк, если бы не убедился в том окончательно. На ресепшене он показал корочки и потребовал личные вещи Александра. Конечно, так делать было нельзя, но… Ему выдали портмоне, одежду, пару ключей — от машины и квартиры, телефон и пачку сигарет. Последнее удивило следователя больше услышанного в палате. Марк сунул сигареты себе в карман, нашел в записной книжке несколько номеров и обзвонил всех возможных риелторов,
— Да-да! Я помню тот день как сейчас! Ей-богу, этот пес сорвался с места как черт! Нырнул в воду! И ищи-свищи его! Ей-богу, сам нырнул, будто утка!
Марк сидел в приемной на лавочке и крутил телефон Александра в руках. Если первая часть его бреда оказалась вовсе не бредом, то что же делать со второй?
— Поленница! — Марк соскочил с места, словно ошпаренный. — Кто же держит дрова на улице? Да еще и весной!
Через час он арендовал машину. Еще через два был в Старой Ладоге. В селе обитало не больше двух тысяч человек. Объехать каждую улицу не составило труда, но вот то, что Марк заглядывал почти за каждый забор, жителям явно пришлось не по душе. Каждый раз, как кто-то выходил на лай собак, чтобы прогнать местного «пьяницу», следователь тыкал им в лицо корочками и задавал вопросы, отчего жители досадовали еще больше.
— Марина... — вслух проговорил Марк, садясь в машину после очередной неудачной попытки поисков.
Она так была похожа на Мирославу. Александр с легкостью перепутал бы ее с женой. Особенно если учесть, что он был в шоке после побега пса. По словам Марины, ее мать когда-то жила здесь, и Марк знал нужный адрес. Он по памяти нашел маленький покосившийся и вросший в землю домик.
— Твою ж... — протянул Марк, как только подъехал и заглушил двигатель: высокая поленница действительно была хорошо видна с улицы. — И почему я сразу сюда не приехал?
Следователь отворил незапертую калитку и вошел во двор, поросший молодой травой. В первый и последний раз, когда он был здесь, он не помнил этой безобразно сложенной кучи дров. Быть может, потому, что стояла глубокая ночь и вокруг была кромешная тьма. Быть может, потому, что все его мысли тогда были заняты сбежавшей Мариной.
Марк несколько раз обошел поленницу, потрогал дрова и пощупал землю, вытянув несколько нижних поленьев. Не было ничего подозрительного, что могло бы заставить Марка разобрать все дрова и переложить их на новое место. Но Марина не была глупа, чтобы просто так сложить их на свежем воздухе. Каждый человек, который живет в частном доме и топит печку, знает, как важно держать дерево в сухом месте. А если Марина все-таки была глупа, неужели мать, до того как умерла, не поведала ей подобную истину?
Марк вернулся к машине, закинул туда пиджак, засучил рукава и снова направился к дому. Он перекладывал дрова около часа, скидывая их в противоположный угол двора, пока черный кусок земли, прежде скрывавшийся под поленницей, не оказался свободным. Марк опустился на колени. Он провел рукой по земле, помял ее меж пальцев. Прошло четыре недели с тех пор, как Марина была здесь в последний раз, и земля уже улеглась и утрамбовалась под весом дерева, но все же что-то отличало ее от другой земли во дворе. Марку показалось это вздором. Он смерил отличающийся кусок взглядом: такой размер вполне бы сошел за могилу взрослого человека. Как только Марк допустил подобную мысль, лицо его скривилось, будто он учуял неприятный тошнотворный запах.