И у крокодила есть друзья

Акимушкин Игорь Иванович

У рыбок нет ни присосок, ни липких выделений, с помощью которых они могли бы приклеиться к растению. Прикрепление происходит очень своеобразным способом. В тот момент, когда брызгунчики касаются растения, они резким рывком чуть-чуть расходятся в стороны, и между их плотно соприкасавшимися боками возникает разреженное пространство, благодаря ему они присасываются к листу. Таким образом, сами рыбки представляют собой как бы сложенную из двух половинок присоску. Если бы каждая из них совершала прыжок самостоятельно, то не смогла бы удержаться на листе.

За

короткий миг, пока висят они над водой, самка успевает отложить 5–12 икринок, которые приклеиваются к растению. Минут через десять-пятнадцать рыбки повторяют свой акробатический номер и так много раз подряд, пока не будет отложена вся икра — 50–200 икринок.

Дальнейшие заботы о потомстве берет на себя самец. Он плавает неподалеку от яйцекладки и каждые 20–30 минут, сильно ударяя хвостом по воде, обрызгивает икринки, которые без этого быстро засохли бы. К концу второго дня (через 36 часов) из икры выходят малюсенькие мальки и один за другим падают в воду.

Некоторые любители разводят в комнатных аквариумах рыбок-акробатов. Рыбешки очень неприхотливые и, если не находят подходящего растения, то откладывают икру на крышке аквариума.

Лягушки строят гнезда

Когда в сентябре в Бразилии наступает весна и в верховьях Амазонки бушуют наводнения, лягушки строят гнезда: они здесь большие оригиналы.

Квакша филломедуза залезает на дерево, на ветку, свисающую над водой. Переползает на листочек. Задними лапками обхватывает его края и сгибает их над собой. В получившийся пакетик откладывает икру. Она клейкая, прочно склеивает края листочка. Теперь лягушка может их спокойно отпустить: лист не развернется.

Висит гнездышко-колыбелька над самой водой, качает его ветер, поливает дождь. Собирается в нем вода, и головастики, которые вскоре выходят из яиц, отложенных филломедузой, плавают в зеленом кульке, как в садке, пока не подрастут. Тогда выскакивают из кулька и один за другим падают в реку.

А квакша-кузнец — назвали ее так за странный крик, похожий на удары молота по железу — сооружает для своих головастиков «вавилонскую башню».

Трудится она немало. Сначала на дне заводи сложила фундамент для башни — лапками слепила из грязи широкое кольцо. Лапки у квакши с присосками на пальцах. Как каменщик лопаточкой, ловко орудует ими квакша-строитель. Над фундаментом возводит теперь высокие стены. Полирует их изнутри лапками и грудью.

Работает только самка, самец ей не помогает. Сидит рядом без дела. Когда стены башни, над которой она трудилась две ночи, поднимутся над водой сантиметров так на десять, она бросает работу. Гнездо готово: маленьким вулканчиком возвышается оно над плесом.

Тогда квакша откладывает икру внутри дома-интерната. Дней через пять выведутся из нее головастики и будут жить в башне, пока не подрастут. Хищникам нелегко их тут найти. Как китайской стеной, отгородила лягушка свое потомство от враждебного мира речной заводи.

Суринамская пипа не строит гнезд для головастиков: она предоставляет в их

распоряжение свою спину. Спина у нее широкая, потому что лягушка эта очень большая. Когда пипа откладывает икру, самец раскатывает икринки тонким слоем по ее спине. Вскоре кожа на спине пипы начинает непомерно расти и окружает со всех сторон яички. Каждое лежит теперь в шестигранной ячейке, да еще крышечкой прикрыто. Крышечки из оболочек яиц образовались. Спина у пипы напоминает в эту пору пчелиные соты. В такой странной упаковке почти три месяца таскает она всюду на себе полсотни, а то и сотню икринок.

На исходе второго месяца малюсенькие лягушатки приподнимают крышечки ячеек и посматривают из-под них, как танкисты из люков. Потом высовывают одну ногу, другую, вылезают совсем и разбегаются кто куда.

Там же, в Южной Америке, водятся и сумчатые квакши нототремы. Подобно кенгуру, они носят своих детенышей в кожистой сумке, но не на животе, а на спине. Кожа у них словно лопнула вдоль по хребту и вздулась карманами по обе стороны от щели. В эту щель у самки на спине самец задними ногами запихивает икру — десяток или два яичек. А некоторые нототремы носят и по двести яиц.

У одних, как выведутся головастики, так и выскакивают в речку из сумки. А другие квакши и головастиков не выпускают, таскают их на себе, пока те не превратятся в лягушат да не подрастут немного.

Жук-математик

Он небольшой, этот жучок. Совсем крошка, с садового муравья. Черный, с длинным хоботком. Долгоносик в общем. А называют его березовым трубковертом. Он березовые листья сворачивает в трубки не просто как-нибудь, а по всем правилам высшей математики. Потому свернутые листья и не разворачиваются.

Теплым весенним днем самка трубковерта залезает на березу и находит мягкий листочек. На верхней его поверхности, отступя немного вправо от черешка, жучиха впивается острыми челюстями в листок и, пятясь, ведет отсюда к жилке первый разрез. Не прямо ведет, а по изогнутой S-образной линии. Слегка надкусывает среднюю жилку и переходит на левую половину листа. Опять от края к жилке ведет кривой надрез, но он менее выгнут, чем первый.

Закончив его, возвращается к месту старта, опять на правую половину листа. Переползает на нижнюю его поверхность и, быстро шевеля ножками, сворачивает правую половинку листа в узкий конус из пяти-семи тугих витков.

Затем точно так же насекомое сворачивает в трубку и левую половинку листа. Но вертит ее в обратную сторону, вокруг уже закрученного конуса. Получается плотный зеленый футлярчик.

«Исследования тех кривых разрезов, которые производит жук на листе, — пишет профессор Плавильщиков, — показали, что только путем именно таких, а не иных разрезов возможно так свернуть лист. Весьма любопытно, что этой работой жук решает одну из задач высшей математики: построить эволюту по данной эвольвенте. Оказывается, что если приведенная математическая задача разрешена правильно, то лист действительно не развернется».