И в горе, и в радости...
Шрифт:
— Передай Альбусу, я промолчу о своём участии в тех событиях и не буду настаивать на наказании учеников. Также я поговорю с Корфом, — почти прошипел Снейп, зло сжимая зубы и некрасиво кривя рот, ощущая, как бессильная ярость затапливает его душу, грозя перелиться через край.
Аластор усмехнулся и, стуча своей деревянной ногой по такому же деревянному полу, отправился к выходу, не удостоив больше зельевара ни взглядом, ни словом. Северус, вцепившись в подлокотники кресла, пытался утихомирить бурю, бушевавшую внутри него и грозящую вылиться в стихийный выброс, чего
***
Стоявшая у окна Натали, убедившись, что Моуди ушёл, аппарировав, едва выйдя за калитку, поспешила вниз, чувствуя беспокойство и желая как можно быстрее оказаться возле мужа.
Распахнув дверь и вбежав в гостиную, она еле успела увернуться от пролетевшего мимо неё кувшина с водой, метко пущенного в дверь побелевшим от злости Северусом. Кувшин, не встретив препятствия в виде двери, врезался в противоположную стену коридора и осыпался мелким крошевом осколков, залив водой обои и пол.
Миссис Снейп, чудом избежавшая смерти, кинулась к мужу, который с нескрываемым ужасом смотрел на жену, невольным убийцей которой он едва не стал. Она же, подбежав, оседлала его колени, стремясь прижаться как можно ближе к наглухо, как обычно, застёгнутому на все пуговицы мужу, желая поделиться своим теплом и заботой.
Впившись в сжатые губы мужа поцелуем, она отдавала ему свою любовь и поддержку, мысленно обещая всегда быть рядом, и её магия, разворачиваясь, как тёплый шарф, окутывала зельевара и согревала его кровь, заставляя её быстрее бежать по венам, приливая к щекам и губам, переставшим быть белыми.
Больше не сопротивляясь ласке, Северус принял дар жены, впитывая магию Натали и сминая её губы поцелуем.
Наверху, в детской, сладко спала Эрис, чувствуя любовь и не зная о тех невзгодах, что ждали их семью в возможном будущем…
========== Возвращение “блудного” зельевара ==========
В Хогвартс Северус вернулся в середине апреля, хотя колдомедик настаивал на продолжении лечения. Но Снейп, не привыкший болеть, рвался к своим котлам и пробиркам, да и Альбус уже зачастил к ним в гости, намекая, что пора бы декану Слизерина и зельевару приступить к своим обязанностям.
Во время визитов директора Натали, если оказывалась с малышкой в гостиной, демонстративно поднималась и уносила ребёнка, ссылаясь на русские обычаи, по которым никто, кроме ближайших родственников, не может видеть новорожденную.
Уложив Эрис в колыбель, она оставляла её на попечении Минки и возвращалась в гостиную, настороженным взглядом следя за директором.
В первый свой визит Альбус пришёл, как он объяснил, поблагодарить Северуса за проявленное им милосердие к двум провинившимся ученикам и к нему, старому дураку, не просчитавшему ситуацию.
Натали только хмыкнула на эту формулировку и решила не оставлять супруга наедине со старым пауком. Кто знает, что ещё взбредёт директору в голову, а Северусу надо дать время для принятия этой ситуации без влияния доброго Альбуса.
Дамблдор делал вид, что не догадывается о её к нему отношении, но через пару визитов стал всё настойчивее подталкивать Северуса к решению о возвращении
Снейпу, с нетерпимостью относившемуся и к более взрослым человеческим особям, было немного стыдно за то, что он хотел оказаться как можно дальше от этого красного, орущего существа, по недоразумению оказавшегося его дочерью, хотя в то же время он с удовольствием смотрел, как Натали её кормит…
Наверное, как оправдывал так несвойственное ему поведение Северус, ему просто нравилось, что ребёнок молчит…
Впрочем, его решение не удивило никого — ни Родерика с Гертрудой, которые по окончании учебного года собирались вернуться домой, посчитав свою миссию выполненной, и желая наконец-то увидеть своего сына, первый год учившегося в Дурмштранге, ни тётушку Сильвану, которая оставалась в Принц-холле, объясняя своё решение желанием помочь родственнице в воспитании дочери и, что было немаловажно, присмотреть за лордом Принцем.
— Эти мужчины… Они такие неприспособленные. Им обязательно нужен женский присмотр, — объясняла она Натали, убеждая её вернуться в Принц-холл как можно скорее.
Натали было неизвестно, что думал об этом Аурелиус, но что-то ей подсказывало, что он совсем не возражал против того, чтобы фрау Корф осталась в его поместье, присматривать за ним и налаживать быт.
Вот только как тётушка согласится остаться там наедине с мужчиной, после того, как летом Гертруда уедет, а Натали с Северусом переселятся в небольшой уютный коттеджик в Хогсмиде, который им подарил лорд Принц? Всё это было очень интересно, но миссис Снейп решила не заморачиваться ещё и этой проблемой.
Ей и своих сейчас хватало. Надо было переправить в Принц-холл вещи, свои и дочери, а также договориться с Нарциссой о помощи её эльфов-садоводов в перемещении здешнего садика в Хогсмид. Там за домом было достаточно места для того, чтобы разместить все те прекрасные деревья, кустарники и цветы, подаренные леди Малфой в прошлом году.
Как прикинула Натали, после разбивки садика на участке останется ещё место для организации небольшой детской площадки, с качелями, песочницей и небольшим домиком, в котором Эрис сможет играть в куклы, когда подрастёт.
Для будущих же сыновей, которыми она всё же планировала порадовать мужа, потом можно будет добавить ещё разнообразные турники, полосы препятствий и прочие развлечения, которые так нравятся мальчишкам. Правда, летать на мётлах они смогут только в поместье. Участок был для этих целей явно маловат.
Уже мысленно меняя ландшафт принадлежащего им участка, миссис Снейп не стала сильно сопротивляться желанию мужа вернуться в Хогвартс, понимая, что руку следовало держать на пульсе.
При этом, с видимой неохотой согласившись с его доводами, она заставила Северуса пообещать ей, что тот продолжит пить все зелья, назначенные колдомедиком, благо, что он теперь будет варить их сам и уже не сможет отказаться от их приёма, ссылаясь на неправильное изготовление.