И в горе, и в радости...

Аспер

— Вы не пытались увидеться с братом? — постаралась увести разговор от скользкой темы Натали.

— Мы подавали запрос. Возможно, ваше министерство и разрешит мне свидание, хотя отцу это так и не удалось…

***

— Люблю воскресенье, — пробормотала Натали, целуя куда-то в скулу лежащего рядом с ней мужа, который даже сейчас пристроил на лицо привычное ему выражение. — И ты, наконец-то, дома, хотя и пытаешься укорять меня сурово сведёнными бровями.

— Я хотел поговорить с тобой ещё вчера, но ты не позволила мне этого, утащив в спальню, — грозно

произнёс Северус бархатно-хриплым спросонья голосом. — Ты рискуешь, приглашая в наш дом неизвестно кого.

— Но Север, это не неизвестно кто, — произнесла Натали, целуя напрягшегося мужа в ключицу, в то время, как её рука легко, почти не касаясь, скользнула по его телу и исчезла под одеялом, прикрывающем их до пояса. — Они ведь студенты Игоря. Кстати, он тоже напрашивался на чай, наверное, стоит его пригласить сегодня, когда ты дома?

Северус рвано выдохнул и притянул Натали к себе, впиваясь в её губы поцелуем.

— Он опасен, как и те двое, — проговорил он, ослабляя напор.

— Не опаснее тебя, милый, — прошептала Натали, ещё теснее прижимаясь к мужу, и начиная выцеловывать дорожку, берущую начало на его губах и по прямой уходящую вниз, в тёплые недра зелёного «слизеринского» одеяла…

Прошло достаточно много времени, прежде чем разговоры в супружеской спальне возобновились, так и не снизив, на удивление, своего накала.

— Этот мальчик, Долохов, оказался братом Антонина. Он рассказал, что мои родители пропали из виду одновременно с Антонином и неким англичанином, чья памятная татушка имеется на твоём предплечье. Получается, что моя семья тоже имеет отношение к твоим, так сказать, «соратникам», — проговорила Натали и вцепилась в мужа, рывком подскочившего в попытке покинуть супружескую постель.

— Откуда?! Откуда тебе известно про Лорда и мою метку?.. — с плохо скрываемым недоверием почти прошипел Северус, пытаясь аккуратно отцепить от себя Натали.

— Дорогой, я ведь не дура и с удовольствием читаю даже газеты пятнадцатилетней давности… — снова целуя мужа в попытке успокоить его паранойю, проговорила Натали.

========== Исповедь кающегося грешника ==========

Комментарий к Исповедь кающегося грешника

Эта глава появилась благодаря моим читателям, удивившимся вопросу о метке, прозвучавшем в супружеской постели :))) И я поняла, что вот оно!!! Северус скрывал от Натали метку и им нужно поговорить!..

— Северус, — проговорила Натали, — тебе не кажется, что пришло время поговорить о делах минувших?

Снейп, в броне своего сюртука чувствовавший себя намного увереннее, посмотрел на жену, сидящую в пеньюаре возле зеркала и расчесывающую свои густые волосы, которыми она очень гордилась.

— Что ты хочешь услышать?

Льду в его голосе мог бы позавидовать айсберг, и у Натали мелькнула мысль, что зря она дала понять, что интересуется прошлым мужа.

— Северус, глупо скрывать свою метку под чарами. Это срабатывало только вначале, когда я совсем ничего не знала и не помнила. Потом я, естественно, начала интересоваться не только заклинаниями, которые мне надо

было вспомнить, но и событиями, которые происходили всё это время.

Я прочла все газеты вплоть до середины столетия и изучила все статьи, в которых писали сначала о делах Пожирателей, а потом и об их арестах. Там я и обнаружила не только имя нашего друга Малфоя, но и то, которое сейчас ношу сама.

Присмотреться и понять, что ты скрываешь от меня метку, после этого было не сложно. Я не придавала значения этому факту из твоей жизни. Мне всё равно, почему ты вступил в эту организацию и каким образом избежал наказания. Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

Но сейчас, после событий на чемпионате по квиддичу, я опасаюсь Дамблдора, у которого есть способы шантажировать тебя. Я ведь понимаю, что он не просто так поручился за тебя, и я боюсь.

Боюсь, что он заставит тебя поступать так, как будет выгодно ему. А мы ведь знаем теперь, что он мстит Принцам… Скажи, Северус, ты давал ему Непреложные Обеты?..

Взглянув на мужа, чьё лицо сейчас было почти серым, а напряжённая поза давала понять, что он с трудом сдерживает свои эмоции, Натали подскочила с пуфика.

Схватив Северуса за руку и с силой потянув, она заставила сесть его на кровать, где он сразу сгорбился, будто из него вытащили стальной стержень, который и держал спину этого гордеца ровной, и закрыл лицо руками.

Натали присела сбоку, притулившись к нему, и затихла, давая возможность собраться с духом и понять, что она ему не враг. Она надеялась, что он поверит и не закроется в своей броне ещё больше, отгораживаясь и от неё, как отгородился от остального мира.

— Ты права, это было глупо, — произнёс он глухо, не убирая ладоней от лица. — Было глупо надеяться, что ты никогда не узнаешь о моём прошлом. Не узнаешь о моих ошибках и моём предательстве.

Натали сидела не шевелясь, боясь даже вздохом нарушить создавшуюся атмосферу.

— Моё детство было совсем безрадостным. Мать, опасаясь отца-алкоголика, не баловала меня вниманием, да и жизнь наша не способствовала проявлению чувств. Единственным лучиком света в моей тусклой жизни была соседская рыжеволосая девочка, чьим хорошим расположением я желал пользоваться единолично.

И мне это почти удалось, целый год до поступления в Хогвартс, куда мы должны были отправиться вместе, я был счастлив, слушая её смех, звучавший для меня, утопал в её зелёных глазах, которые, как я верил, смотрели только на меня…

Эта идиллия закончилась первого сентября. Я поступил на Слизерин, а она на Гриффиндор…

Невзирая на недовольство слизеринцев, я продолжал с ней дружить, но мой мерзкий характер давал о себе знать всё чаще. Я не желал делить со всеми то, что, как я считал, принадлежало мне единолично.

Я всё чаще ругался с ней, в глубине души понимая, что во многом не прав. Потом мирился…

Она всегда прощала меня и даже защищала от своих гриффиндорцев, которые решили, что я прекрасный объект для их шуток и розыгрышей, очень часто достаточно болезненных и неприятных.