И все таки, они пересекаются

Сиераминатана

Эмиор прикрыл глаза рукой, но все же следил за бешеной парочкой через не до конца сомкнутые пальцы.

Саах как то вытянулся и обхватив подбородок наемника пальцами притянул его лицо к своему.

– Ты же знаешь, когда я злюсь самым эстетичным считаю кровь на твоей физиономии – Шинда поддался вперед целуя Дагона, от чего тот вздрогнул, а затем тихо зашипел сквозь поцелуй.

Взбешенный демонолог которого по какой-то причине обуяла жажда близости, это проблема, судорожно думал Дагон, не прерывая болезненного поцелуя.

С губ, к

подбородку побежала тонкая струйка крови, от клыков, но наемник лишь теснее прижал к себе Шинду.

Тихое и пока ещё вежливое покашливание он проигнорировал, но чувствовал как взволновалась магия Сааха. Он целовал назло находящимся в комнате и самому Дагону, но магия неумолима.

Наемник пробежался свободной рукой по бедру и тут кого-то разразил жуткий кашель. Пришлось отрываться от губ и садиться нормально.

Красный от смущения Кореан, бледный до синевы Киаков и закрывший лицо руками правитель.

– Намиловались? – Эмиор оторвал руки от лица – надеюсь, вам не придет в голову устроить эротическое представление прямо здесь?

– Сомневаюсь, что ваша психика вынесет это зрелище – Саах откинулся на наемника, и руки Дагона сами легли на его талию, смыкая объятия – вы продолжайте.

Эмиор откашлялся, показывая, кто все же их прервал и нервным жестом извлек из личной складки пространства папку.

Дагон крепче сжал руки заметив знакомый знак кровавого рынка.

– Думаю, у вас двоих получиться проникнуть к одному неприятному типу. Киаков, ему требуется водный маг в рабстве. Шинда тебя продаст ему, ведь – правитель кинул острый взгляд на Сааха – уже подбил к нему клинья.

– Я не занимался торговлей детей, а остальные были либо шлюхами, либо отупевшими от грибов покорными исполнителями.

– А теперь, продаешь Киакова, подозрительно, но рабский ошейник, этого… - Эмиор подобрал приличный эпитет – человека, убедит. Киаков, ошейник лишь видимость, и магия разблокируется по твоему ментальному приказу, раньше времени не распечатывай, дабы не навлечь подозрения.

Киаков молча кивнул, стараясь не сильно коситься в сторону диванчика.

– Так же, кое-что нашел менталист, копаясь в памяти чиновников – продолжил правитель – небольшой лесной дом в котором держат рабов для кровавого рынка. Троих магов, уже забрали на дознание, но уже ясно, что дом был сделан не только под удержание рабов, но и для аукциона.

– Ничего удивительного – фыркнул Дагон – таких домиков у рынка не меньше сотни. Как бы вы не хотели искоренить работорговлю, этого не будет, пока люди не прекратят желать покорное существо у себя под боком.

– Видимо тебе покорные, уже надоели – индифферентно пробормотал Киаков.

Наемник изумленно приподнял брови. Водник решил проявить характер?

Киаков сам не знал почему решил влезть с комментарием. Видимо, просто смотреть как Саах вновь жмется к этому белобрысому выродку, было выше его сил.

Да, этот Саах был совершенно не тем которого когда то знал Киаков, но смолчать не смог.

Шинда

был другой, не такой как Тиан. Более агрессивный, даже злой. Чего только стоит его выходки в поле, но в то же время, водник прекрасно видел, что это не злоба взрослого человека, а скорее ярость подростка, который никак не может вырасти. Как и Миктиан, Шинда был не до конца взрослым, пусть и более хитрым, и приспособленным к жизни.

Эта сцена, с поцелуем. Вон, у Дагона по прежнему кровь с губ сочиться, и что Саах хотел этим показать? То что сам Киаков в пролете? Так это и так ясно. Водник и сам бы не полез к демонологу от которого так хлещет силой, размажет и не заметит.

Маг беззвучно вздохнул и откинулся на своем кресле. Хорошо что здесь нет Севастьяна, тот больше напоминает отца. Компания двух Саахов была бы пыткой, особенно когда в памяти живет третий.

Густо фиолетовые волосы падали на пол, срезаемые острым кинжалом. Неестественно зеленые глаза с вытянутым зрачком следили за каждой падающей прядью будто были не в силах оторваться.

Наконец, мужчина сделал последний взмах кинжала и сдув с лезвия мелкое крошево волос, убрал за пояс.

Теперь, из зеркала, на него смотрел уже не длинноволосый принц, а истинный правитель с короткими волосами.

Корона удобно и главное привычно легла на лоб, а камень, единственный в венце, мягко засиял. Смена власти, завершена.

Шинда согнулся от внезапной боли в груди и едва смог сдержать крик. Перед глазами все поплыло, но уже через пару секунд боль стала спадать, позволяя выпрямиться и отдышаться.

Было такое чувство, будто он вновь словил точечный удар в сердце.

Потерев грудь и не обнаружив никаких новообразований, Саах окинул взглядом испорченные реагенты и тихо ругнулся. Трех часовой опыт испорчен.

Убрав неудачу вручную, ибо магию использовать нельзя, Шинда устало опустился на стул потирая грудь.

Дробный топот и в лабораторию влетел Севастьян.

– Шинда, это твои эксперименты? – побледневший, даже губы посинели.

– И у тебя тоже – Саах прикусил губу – боль?

– Да – Суалес потер грудную клетку – как будто сердце пытались вырвать.

Шинда нервно сжал кулаки. Мозг стремительно заработал, как вариант вызвать Дагона и у него узнать, что это значит, все же, это явно магическое, но явно не человеческое или демоническое влияние. Остается драконье.

Дагон объявился сам, ещё через минуту. Тоже бледный, почти сливаясь кожей с волосами и такими же синими, как у Севастьяна губами, он заявил:

– Король вернулся.

========== Глава двадцать третья ==========

Комментарий к Глава двадцать третья

Не бечено.

Дагон знал, что принятие нового короля это испытание всех его подданных на верность, к счастью, проверка не умертвляла, просто при встрече правитель узнает, верен ли именно этот человек или нет.

Потирая грудь, наемник поспешил к Шинде, объяснить внезапный приступ, да и Севастьяну нужно сказать.