И залпы башенных орудий...
Шрифт:
— Вы напали на сотрудников ПНОИ! — мрачно напомнил водитель.
— Ошибаешься! — отрезал Середа. — Это сотрудники ПНОИ напали на нас, мы лишь защищались! Валите отсюда оба!
Он быстро вернулся в машину и занял место водителя. Вместо руля была дуга, похожая на штурвал, под ногами две педали. Приборы всякие… И кнопка. Это на нее жал водила. Середа приложил к кнопке большой палец и вдавил ее. В машине что-то зашелестело, она приподнялась над дорогой, а на табло проступили буквы: «Гравипривод активирован».
— Вот и прекрасно, — пробурчал Середа, поглядывая на «чернецов» за обочиной.
Несильно тронув правую педаль, он добился того, что машина тронулась с места и проехала пару метров. Левая педаль притормозила скольжение.
— Едем, профессор! — сказал Середа и выжал педаль форсажа. Машина с места взяла километров сто пятьдесят и понеслась по-над гладким стекловидным покрытием. «Чернецов» будто кто выдернул из поля зрения.
— И куда мы теперь? — тихо спросил Вайнштейн.
— Не знаю, — признался Середа, — не знаю… Или, может, воспользуемся случаем? Расскажем людям правду! Ну, не все же они ренегаты и дегенераты. И давайте, наверное, разделимся — я возьму на себя зоны СК, а вы поговорите… О! Начните с Высшей школы космонавтики! Вот кто нам нужен — звездолетчики! Только будьте, пожалуйста, убедительны.
— Да уж как-нибудь, — хмыкнул профессор.
— На связь выходить только по сверхсекретному каналу. Помните мой код?
Профессор кивнул.
— Не страшно?
Вайнштейн задумался.
— Страшновато немного, — сказал он. — Очень уж ответственна задача…
— А что делать? — вздохнул Середа.
Он покосился на окровавленное сиденье справа и сжал губы.
За курчавой зеленью парков поднимались стройные здания московских окраин. Тонкими синими вертикалями взмывали в небо тысячеэтажники, крапленые висячими садами, перекрещенные террасами и посадочными площадками. Эти невозможные здания рассекались по горизонтали потоками летательных аппаратов, и было видно, как прямо в воздухе загораются зеленые кольца телефоров, мигают красные световые столбы, вспыхивают голубые стрелки.
Машина промчалась тенистой аллеей и выехала на Калужский проспект, светлый и широкий. Края его и середина были засажены высокими соснами и полосами кустарника. На такой проспект спокойно бы сел стратолет, не дотянувшись консолями крыльев до легких многоэтажных домов, сверкавших зеркальными или прозрачными стенами. Движения на проспекте почти не было, если не считать москвичей, гулявших вдоль и поперек, валявшихся на травке под соснами, оккупировавших скамьи в тенечке. Отбившись от стаи, снизился глайдер, прошел с шелестом над кронами сосен и сел в центральном сквере. Из него выскочила девушка в чем-то вроде полупрозрачной комбинашки. Ветерок игриво задрал подол, открывая загорелые ягодицы, но девушка даже внимания не обратила на шалости ветра. Она помахала рукой, и глайдер взмыл в небо. Проводив взглядом красотку, независимо цокавшую каблучками по матово-серому, безукоризненно гладкому тротуару, Середа сбросил скорость. Его вниманием завладели прохожие. Хм. Прелестное создание, выпрыгнувшее из глайдера, не слишком выделялось в толпе. Вот еще одна девица пересекает проспект. Не считая босоножек, на ней только трусики и золотой плащ-тога, наброшенный на плечи. Красивая грудь вся открыта солнцу и нескромным взглядам. Впрочем, похоже, что вожделение испытывает один Середа, остальные будто и не замечают этого упругого качания… Дает себя знать «негативная формация»!
Вот целая компания молодцев в серебристых шортах. Босых, необычайно здоровых, веселых и переполненных энергией. А вон молоденькая воспитательница в подобии коротенькой белой туники вывела свою группу — вся малышня бегает босиком и голышом. Правда, не все гуляющие модно раздеты — мужики постарше наряжены в длинные брюки и мягкие куртки. Видать, посверкивать голой задницей — это привилегия юности.
— Хорошая у них тут мода! — прокомментировал увиденное Вайнштейн. — У нас, на Периферии, сплошной унисекс — комбезы да спецкостюмы…
— Что да, то да! — горячо поддержал его Середа.
— Пора расставаться с машиной, — забеспокоился Вайнштейн.
— Правильно, — согласился Виктор.
Углубившись в аллеи Теплого Стана, оба «террориста» покинули машину.
— Ну, звоните, если что, — сказал Середа, пожимая руку Вайнштейну.
— Ладно! — улыбнулся профессор. — Удачи!
— И вам!
Проводив глазами Вайнштейна, удалявшегося по довольно широкой песчаной дорожке, Середа поправил бласт за поясом и свернул на утоптанную тропинку. Она повела его через дикие заросли кустарника с мягкими колючками, через густую высокую траву прямо к подъезду жилого дома. За прозрачной стеной был виден вестибюль и лестница эскалатора. Молодая мама в мини и блузке строго отчитывала девочку лет трех с игрушечным ведерком. Девочка была «без ничего», она рассеянно слушала родительские наставления и исследовала свой пуп.
«Мне не сюда», — подумал Середа. Девочка заметила дядю и радостно помахала ему ведерком. Середа помахал в ответ. Мамочка выпрямилась, оборотилась анфас и ослепительно улыбнулась. И было в этой улыбке и кокетство, и какая-то радость, и веселое спокойствие, и еще нечто такое, от чего у Середы в душе защемило. И взяло сомнение: разве это болото? Какое, однако, красивое болото… Чистое, доброе. Перевелись в этом обществе герои? Так это потому, что убавилось в мире страха и ненависти! Успокоились порывы души, улеглись страсти? А что вы хотите? Изобилие избавило людей от нищеты. Нечего стало делить, и ушло горе, остыли все «горячие точки», а танки остались лишь на пьедесталах. Наступила эра покоя, когда счастье для всех, причем бесплатно, и никто не остался обиженным! Новый Мир, Мир Справедливости, очень хороший мир.
Разве можно винить людей за то, что они просто живут, любят друг друга, растят детей? Ответ отрицательный…
Нет, тут не болото, скорее — солнечная полянка, где радостно визжат дети, а взрослые шепчут слова любви. И надо очень хорошо постараться, чтобы эта полянка не превратилась в радиоактивную воронку…
Середа выбрался на тихую улицу, больше похожую на лучевой просек Сокольнического парка. И сразу наткнулся на двери распределителя. Это кстати, надо бы переодеться.
Флагман зашел внутрь. Дворец Потребления…
Молочные параболические контрфорсы удерживали в наклоне дымчато-белые плоскости стен и открывали разноцветно освещенные проходы с пламенеющими в воздухе надписями: ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА, БЕЛЬЕ, ОБУВЬ, БЮРО ОБСЛУЖИВАНИЯ, ДОСТАВКА НА ДОМ… В прозрачных колоннах бесновалась реклама. Девушка-нимфетка сладострастно близила к пухлым губкам нечто, схожее с блинчиком, а сверху вниз мерно плыли огненные буквы: ПОПРОБУЙТЕ АЛАПАЙЧИКИ — ЭТО ТАК ВОЗБУЖДАЕТ! Вокруг следующей колонны кружились в хороводе голографические меховые зайцы, коты, мишки. Толстощекий карапуз посреди рекламной тумбы сучил ногами, хлопал в ладоши и весь светился от радости. Сверкающие буквы: НАША ЛЮБОВЬ ВЗАИМНА!
Середу привлекло движение вверху. Он поднял голову и увидел прозрачный потолок, по которому шагали десятки ног и ножек. Было очень интересно заглядывать под юбки, но Виктор постарался сосредоточиться на деле. Необходимо выбрать прикид по здешней моде. Уж кому-кому, а ему выделяться не стоит. Первая заповедь разведчика — будь как все, слейся, растворись, стань незаметным! Знать бы еще, о чем эта мода пищит… Он не был на Земле больше года.
Середа решительно зашагал в отдел готового платья. Ему навстречу вышла роботесса в оболочке из зеркального металла. Ловушка для основного инстинкта — круглые бедра, полушария грудей, тонкие черты ртутно-бликующего лица навевали сексуальные фантазии, а «хайтековский» дизайн заводил в тупик киберэротики.