И залпы башенных орудий...
Шрифт:
Мтбевари провел ладонями по лицу.
— Нужно, причем как можно скорее, схватить этого… псевдорогира, — заговорил он, — отследить все его связи и взять всех членов группы. Промедление смерти подобно!
— Но… — вякнул Рам Чаран.
— Молчать! — рассвирепел Мтбевари. — Вы всё еще защищаете Рогира? Тогда вспомните, кому мы присягали служить! Не Председателю Всемирного Совета! А человечеству! Земле! И мне плевать, человеком ли остался Рогир ван Вейден или стал межзвездным зомби! Он виновен в том, что допустил войну! Вы что, ослепли? Корабли себумов уже сокрушили десятки мегаполисов, и это еще не конец! Под ударами с орбиты падут все города, миллиарды людей станут радиоактивным пеплом. А потом себумы притащат дезактиваторы и займутся методичной биозачисткой, выкуривая остатки рода человеческого из лесов, гор и подземелий! И что вы будете чувствовать тогда? Вы, имевший возможность помешать гибели мира, но оставшийся верным служакой? Наверное, застрелитесь. Тут-то и одного убить — травма на всю жизнь, а быть виновным в смерти миллиардов… Нет, я вам не завидую.
— И что же делать? — разлепил губы Рам Чаран и криво усмехнулся. — А, шеф?
— Вот это уже другой разговор! — одобрил Мтбевари. — Найди Райво, я звякну Воронину, собери человек пять самых надежных скорохватов и организуй «пуму»! Где Рогир сейчас?
— В Городе Совета, — растерянно проговорил Чаран, — это в Подмосковье…
— Ты еще здесь? Действуй!
— Слушаюсь… — ответил Рам Чаран.
Неожиданно в комнату ворвался Райво и заорал:
— Наши финишируют! Два суперкрейсера вышли на полярную орбиту!
Глава 21
ВОЙНА МИРОВ
Суперкрейсеры «Радбард» и «Рандвер» пришли с базы «Умбон». Они были недоукомплектованы, на их боевых палубах не базировалось ни одного космоистребителя, да и генераторов нелинейности системы Тенина насчитывалось ровно две пары на двоих, тем не менее добровольцы поднялись на борт СК и взяли курс на Землю — была у них надежда продержаться до подхода основных сил.
В стартовой зоне над Северным полюсом суперкрейсеры разделились — «Рандвер» поплыл в сторону Гренландии, а «Радбард» взял курс на Хибины.
Первый вражеский корабль был замечен в окрестностях Санкт-Петербурга — планетарный крейсер методически выжигал остров Крестовский. «Радбард» ринулся в атаку. Удар аннигиляторов был чрезвычайно удачен, можно сказать, бравым добровольцам повезло — потоки антипротонов с первого раза уничтожили два блока эмиттеров защитного поля, прикрываться себумам стало нечем, и пакетные лазеры искромсали боевые посты по всему верху колоссального диска. Искривитель пространства всколебал планетарник, тот пошел волнами, протаял и развалился на три части, медленно осевшие на окраину острова, — ударные волны поплыли кругом, по земле и воде.
— Получили?! — радостно проорал Токмаков. — И еще получите!
— Сообщение с «Рандвера», — доложил напарник, — два эсминца подбиты над Нью-Йорком! А истребителеносец не успел даже открыть лацпорты — грохнулся в океан!
— Туда ему и дорога!
Следующая цель нашлась в Центральной Европе — планетарный крейсер себумов неподвижно висел над руинами Праги. Капитан «Радбарда» решился на опасный эксперимент — он врубил палубный генератор нелинейности еще на подходе.
Губительное искривление пространства не достигло планетарника, но до того изломало метрику, что удар себумских излучателей антиматерии не нанес «Радбарду» никакого вреда — антипротоны распались на кварки в зоне нелинейности.
А потом чудовищная сила, гнувшая пространство так, что горизонт дыбом вставал, настигла себумский корабль. И тот стал таять, словно сахар в кипятке. Едва ли половина планетарника уцелела, рухнув у подножия Судет.
— Пусть там лежит! — согласился Токмаков. — Потом доконаем!
Продолжая двигаться по меридиану на юг, «Радбард» сбил два штурмовых крейсера, «всего лишь» по пяти километров в поперечнике, после чего на него насела пара сотен истребителей. Больше половины СК уничтожил, но в результате многочисленных повреждений совершил вынужденную посадку. «Рандверу» повезло меньше — бой над Вашингтоном оказался для него последним. Себумский крейсер разрушил треть секторов СК, и тот рухнул, перегородив Потомак биокерамической плотиной.
А пять часов спустя финишировали эскадры Доброфлота.
Ксавье Лассав выбрался из глубин метро и отдышался, благоразумно не покидая павильона станции. Внизу была страшная духота. Экспресс-линии, проложенные ниже основной сети, хоть как-то продувались сквозняками, а на линиях радиальных и кольцевых воздух стоял затхлый и недвижный, словно в подводной лодке, залегшей на дно. Хорошо хоть трупы убрали…
— Ксав! — тихонько позвала Аньес с лестницы.
— Тише! — сердито одернул ее Лассав.
Ксавье шел семнадцатый, а мадемуазель Пиньон исполнилось двадцать четыре, но он был старшим группы. Три десятка человек были на нем, население целого квартала в Бельвиле, все, кто ранее проживал в сотовых домах на площади Сен-Женевьев и уцелел после вторжения. Ксавье был добытчиком — по ночам он выходил на поверхность и наведывался в склады, в уцелевшие дома. Искал запасные батарейки, воду и еду, лекарства. Порой он сталкивался с «дикими» поисковиками, и дело доходило до драки, но пока что станнер полицейского образца действовал безотказно. А вот с соседями по метро проблем не возникало — старший по линии жестоко пресекал беспредел в самом зачатке. Строг был Большой Эрве, суров, а что делать? Толпе людей превратиться в стадо — раз плюнуть. Такие уже бродили по Парижу…
— Куда теперь? — прошептала Аньес, подползая поближе.
Ксавье покосился на девушку и тайком облизал пересохшие губы. Аньес волновала его. Высокая, тонкая, гибкая, с большой грудью, она не отличалась броской красотой, но была бесконечно мила и обаятельна. Аньес прибилась к его группе после нападения на станцию банды Жестянщика. Молчаливая и послушная, будто испуганная на всю жизнь, Аньес долго оттаивала — помогала хлопотливой тетушке Франсуазе готовить, потом мадам Кампана ее пристроила следить за водоочистителем и регулярно менять биофильтры. Девушка справлялась.
Лассав на четвереньках подобрался к стене, привстал, скрываясь за пучком перекрученных сизых металлических профилей, и выглянул наружу, просовывая голову между мутными сосульками стекшей пластмассы.
Перед ним в перспективу уходил бульвар Осман. Здания с обеих сторон сохранились вплоть до третьего этажа, даже деревья кое-где топырили голые ветки. А там, куда уходил бульвар, нерушимо возносилась Триумфальная арка. Ничего-то ей не сделалось!
Хрустя по пластиковому крошеву, Ксавье пробрался в угол и глянул в другую сторону. Там ржавела Эйфелева башня — перекаленное железо молниеносно корродировало под дождем. Башня сохранилась на половину высоты и распускалась к небу пучком балок и швеллеров. На обрубок «Железной дамы» бросал тень планетарный крейсер себумов. Он висел совершенно неподвижно, как заблудшая тучка, ни малейшего движения не было заметно сейчас и на нем. Изредка от гигантского диска отпочковывались истребители и лениво барражировали над руинами Парижа. Но не дай бог тебе выйти на открытое место! Невидимые детекторы моментально срабатывали, и фиолетовый луч лазера пережигал человека в кучку шлака.