Идеальный грешник
Шрифт:
— Ты меня испортил, — шутливо надула губки Жасмин и тут же облизала их, а Марс, вскинув руку, легко огладил бархат щеки, покрытый румянцем смущения.
Парень видел и прекрасно понимал, что его скромная девчонка храбрится изо всех сил. Смущается дико. Но и хочет его, Марса. Это сносило Тарновскому не просто крышу, а всего его превращало в овощ.
— Ты ведь не обязана ничего этого делать, малыш, — тихо прошептал Марсель, а свободной рукой накрыл дрогнувшие девичьи пальцы, которые все никак не могли справиться
— Но я хочу! — упрямо, и уже очень серьезно произнесла Жасмин, а потом девчонка вдруг широко улыбнулась так, что Марс понял: вот теперь ему точно светит безоговорочный пиз... оргазм, то есть.
— Хоти побыстрее, детка, — сипло попросил Тарновский, — Я ж взорвусь к х*... к херам!
— Потерпи, Марсик — коварно промурлыкала Жасмин, копируя интонацию рыжей, словно, наконец, отбросила девичью скромность, пожелав свести Марселя с ума.
Хотя, куда уж больше? Марс не знал. И без того считал, что палата с мягкими стенами следующее место его прописки.
— Ненавижу, когда меня так называют, — жадно втянув воздух носом, признался Тарновский.
— Серьезно? — Жас моргнула, без улыбки кивнула, будто пообещала, что больше не станет произносить этого варианта его имени, — Мне тоже не нравится. Что еще тебе не нравится, кстати?
— Не нравится, что ты такая охренительно сексуальная и горячая, наверняка мокренькая уже, еще и в чулках, и так далеко от меня, — прошипел Марс, дотянулся, накрыл ладонью аккуратную грудь поверх белья, и теперь настала очередь Жасмин постанывать от откровенных касаний.
Но девчонка решила его прикончить, не иначе. Качнулась вперед, опалила дыханием его живот, отчего мышцы мелко задрожали. И пока Марсель шипел и пытался хоть как-то успокоиться, Жасмин уже справилась с его брюками и выпустила на волю дикого зверя, то есть готовый взорваться удовольствием член.
Марс реально едва держался, видя убойную картинку: его девочка замерла в паре чертовых сантиметрах от головки, а на губах — улетная улыбка, нереально красивая.
Марс и не помнил, сколько раз ему отсасывали, но вот такого... точно не было. И даже язык не повернулся бы, произнести сейчас что-то пошлое.
Он, походу, реально размяк. Да и говорить внятно сейчас не очень получалось.
Он уже не особо сдерживался, когда малышка скользнула кончиком языка по каменному «стояку». Наверное, все ж матерился. Плохо соображал. Как будто затмение накатило.
Очнулся, когда зарылся руками в длинные пряди, а бедрами вбивался в нежный ротик. Но Жасмин не возражала. Он четко слышал ее стоны, переходящие во всхлипы.
Млять! Твою ж мать. Он ведь не полный кретин, чтобы спустить вчерашней девственнице в рот. Держался, оттягивая разрядку.
А Жас... Эта девчонка изводила его плавными движениями губ, влажного языка,
Порочная малышка! Охренительно прекрасная... И такая... Такая... Вся его!
Марс каким-то чудом успел подхватить Жасмин за долю секунды прежде, чем его скрутило мощными спазмами. Рыча и матерясь, он впился во влажный рот, врываясь своим языком.
Жас так и не опустила своей ладони, продолжая ласкать возбужденную до боли в паху плоть пальцами, а Марсель зажмурился, чувствуя, как весь чертов мир крутится каруселью перед глазами.
Марсель едва мог справится с ощущением сжавшихся тисков в груди, сердце готово было выпрыгнуть, по всему телу еще бились волны наслаждения, но парень понимал, что его девочку нельзя оставлять без обещанного десерта.
А потому Тарновский ловко перевернулся, меняясь с Жасмин местами. Теперь уже она лежала под ним, ослепляя его красотой румяных щек, «поплывшего» взгляда и натертых розовых губ. Он все никак не мог избавиться от картинки, где Жас не выпускала его члена из своего рта. Даже ему, прожженному и порочному засранцу эта картинка казалась невероятно крышесносной. Чистый кайф и вынос мозга на полную.
Марс медленно склонился к лицу Жасмин, подхватил ртом тонкую кожу на подбородке, добрался до мягкой улыбки, облизал. Он вообще обожал пробовать на вкус эту молочную кожу, так бы и сожрал всю ее.
А потом начал спускаться ниже и ниже, исследуя пальцами, ртом, языком. И вот вроде бы каждый изгиб изучил за прошлую ночь, а все равно — мало.
Он добрался до тонкого кружева, под которым пряталась аккуратная грудь с розовыми сосками. Девочка протяжно вскрикнула и застонала, когда он облизал нежные и острые вершинки.
— Марсель! — разобрал он протяжный шепот, а член уже вновь гордо поднялся, демонстрируя все свои намерения.
— Я здесь, девочка моя, — хрипло рассмеялся он и устроился меж разведенных ног. Тонкие, длинные, идеальные. Они обхватывали его так плотно, горячо, жадно.
Он ведь хотел ласкать свою маленькую девочку долго. Чтобы и она увидела фейерверк. Но что-то пошло не по плану. Жадными объятиями, тонкими пальцами на его плечах, приглушенными стонами и многократным шепотом «Твоя!» она превратила его в психа.
Трусики пришлось сорвать. Марс хотел бы аккуратно их снять, но времени не хватало. Он задохнулся, увидев влажную промежность. Медленно провел пальцами по мокрым складочкам и, поймав расплавленный желанием взгляд Жасмин, сунул палец в рот.
Жасмин прикусила губу, а сама прогнулась, словно приглашала его.
— Ты вкусная... Охренительно вкусная... — просипел он.
Жасмин смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Сжигала его кипящие мозги, лишала воли. Марс знал, он выполнит любой ее каприз. Потому что она — его малышка.