Идеальный враг
Шрифт:
— Русский? — спросил бармен. Павел решил, что он интересуется, какую водку нести, подтвердил:
— Да, давай русскую, если есть.
— Я говорю, ты — русский?
— А!.. Ну да… А что?
— Я так и думал, — удовлетворенно сказал бармен и поставил шейкер на стойку. — Сейчас принесу.
Он никуда не ушел. Лишь нагнулся, присел, скрывшись из вида, загремел чем-то: то ли открывал потайной люк в полу, то ли просто двигал ящики. Секунд через тридцать снова появился, отдуваясь, держа бутылки, будто дрова, в охапке. Оглядел заполненное
— Бери. Прячь скорей.
Павел поочередно принял тяжелые бутылки, похожие на выстрелы для гранатомета. Две запихал в рукава — одну в правый, другую в левый. Две положил в карманы. Одну сунул за пазуху. Подогнул руки, прижал бутылки локтями. Снова почувствовал себя неловким, скованным, словно опять надели на него жесткий корсет, забинтовали, налепили гипс…
— Деньги! — Бармен протянул руку.
Павел, изогнувшись, полез за деньгами в нагрудный карман, двумя пальцами вытащил пачку купюр:
— Отсчитай сам.
Зарплату он получал исправно, каждую неделю. Наличными. Даже когда лежал в больнице. А поскольку тратить деньги было не на что, то сумма скопилась немаленькая.
— Сдачу оставь себе. — Павел мог позволить себе такую щедрость.
— Ты настоящий русский! — заявил бармен, засовывая Павлу в карман оставшиеся купюры.
Он вошел в казарму, улыбаясь, предвкушая встречу с ребятами, перебирая в уме варианты приветствия.
Первым его встретил, конечно же, дежурный — рядовой Геккель по прозвищу Маркс, по имени Карл. Ему было уже за сорок, он носил короткую густую бороду и говорил, что закончит службу, когда ему прикажут сбрить с нижней половины лица всю растительность. Пока же, вот уже на протяжении двадцати лет, все командиры мирились с прихотью опытного солдата.
— Писатель пришел! — объявил Маркс и поинтересовался: — Выписался? Или сбежал?
— Освободился, — отшутился Павел и, неловко пожав дежурному руку, сразу направился в свой сектор, в секцию четвертого взвода. Там его уже ждали.
— А! — Шагнул к нему Гнутый с хотом на плече. — Дезертир вернулся!
— А мы уж хотели идти к тебе, — сказал Цеце, откладывая майку, втыкая в подушку иголку с ниткой. Он постоянно что-то ушивал или штопал.
— О! Дорогой! Рад видеть! — Шайтан спрыгнул с верхней койки, полез обниматься. Павел отстранился:
— Тихо! Осторожней! Я заминирован! Всем отойти на безопасное расстояние. Сейчас буду разряжать.
— Залечили там тебя, — прогнусавил Ухо. Зверь хмыкнул. Рыжий отложил комикс.
— Первая мина! — Павел, не оглядываясь, ногой прикрыл за собой дверь, поднял руку, выхватил из рукава бутылку, протянул Шайтану: — Это тебе.
— Опа! — Цеце хлопнул в ладоши. — Вот это я понимаю, сюрприз!
— А это тебе, — отдал ему вторую бутылку Павел.
— А нам? — Гнутый взял хота на руки, покачал его словно ребенка.
— И вам. — Павел вытащил бутылку из кармана.
— Ну
— И вот еще пара! — объявил Павел. — Хватит нам, чтобы сегодня вечером отметить мое излечение?
— С лихвой, — сказал Рыжий. — Ты где все это раздобыл? Спирт на протираниях сэкономил? Или док тебе такое внутреннее прописал?
— Считайте, что посылку получил.
— Из дома? — поинтересовался Зверь. — Занятные тебе посылки шлют.
— Только закуски не прислали, — сказал Павел.
— Ну, это мы быстро исправим. — Гнутый собрал бутылки, спрятал их в углу за кроватью, прикрыл газетой. Открыл дверь, рявкнул: — Дежурный!
— Что? — эхом откликнулся бородатый Маркс.
— Где у нас твой молодой земляк Курт? Ко мне его!
— Есть! — Было слышно, как Маркс набрал в грудь воздуху. И через мгновение рев его раскатился по закоулкам казармы. — Рядовой Курт! К капралу Ягичу! Быстро! — Голосом рядовой Геккель тянул на мастер-сержанта, никак не меньше, сказывался опыт.
— Молодец, Маркс, — уважительно сказал Зверь. — Не понимаю только, почему он до сих пор в солдатах ходит…
Курт был все такой же неловкий и нескладный. Входя в комнату, он зацепился плечом за косяк; перешагнув порог, запнулся о чьи-то ботинки; махнув рукой, опрокинул фотографию, стоящую на тумбочке Цеце.
— Смирно, рядовой! — скомандовал Гнутый, останавливая суетящегося Курта, пытающегося все вернуть на свои места. — Такое дело к тебе: сбегай в городок, купи нам колбасы, рыбки копченой, сыра, консервов каких-нибудь, салатов готовых побольше, хлеба.
— Хлеба не надо, — сказал Цеце. — У меня на кухне знакомый работает, так что хлеб с меня.
— Хорошо. Хлеба не надо. Все запомнил?
— Да.
— Если увидишь сало, возьми обязательно, — наказал Цеце.
— Деньги есть у тебя? — спросил Гнутый.
— Есть, — кивнул Курт.
— Купишь на свои. Когда все принесешь, рассчитаемся. На КПП, если остановят, скажешь, что я послал. Там сегодня Боров дежурит. — Гнутый усмехнулся. — Он мне должен кое-что. Так что проблем не будет. Ясно?
— Да.
— Ну, двигай. Только давай поскорей.
Курт ушел, снова задев косяк плечом.
— Может, зря мы его послали? — сказал Рыжий.
— Ничего, не в первый раз. Справится.
— Странный он все-таки…
Курт справился.
Он притащил столько закуски, что ее хватило бы на всю роту. Сала, правда, не было.
— Заставь дурака богу молиться… — пробормотал Цеце, криво ухмыляясь, с интересом наблюдая, как Курт и Павел извлекают из объемистых пакетов провизию, выкладывают на койку. Когда на свет появились ветчина, колбаса и копченое мясо, Цеце горестно вздохнул, подумав, что двух буханок, которые он принес, теперь уж точно не хватит. Придется еще раз бежать в столовую, на поклон к сержанту Красюку. Эх, дернул черт похвастаться выгодным знакомством! Молчал бы себе…