Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
задача, пока не получившая надежного решения.
Открытость и свобода интеллектуального обмена, коммуникации,
связей, неприемлемость научной и образовательной изоляции.
Развитие познания напрямую зависит от возможностей сопоставления
разных взглядов и идей, от возможностей спорить, критиковать,
проверять, опровергать чужие результаты. При изоляции мышление
стагнирует, наука становится
наибольшие творческие успехи, интеллектуальные прорывы
совершаются при сочетании идей из разных традиций и сетей.
167
Публичность науки и философии, открытость для обсуждения и
критики — непременные условия их нормального развития.
Соответствующие императивы диктуют необходимость интеграции
российских науки и образования в соответствующие мировые
пространства, облегчение обмена и коммуникаций, поддержки
международных проектов как на российской территории, так и за
рубежом. Здесь есть свои непростые проблемы, связанные с
интеллектуальной собственностью, национальными и
государственными интересами в отношении принадлежности
результатов исследований, проведенных за счет бюджета, с «утечкой
мозгов», с защитой секретов, научно-техническим шпионажем и т. п.
Эти проблемы можно и нужно решать, но с необходимостью
предметного обоснования каждого ограничения, с учетом ценностного
приоритета ценностей интеллектуальной открытости и свободы.
В частности, борьба с «утечкой мозгов» может быть успешной не
посредством запретов, а только созданием настолько привлекательных
условий для научного творчества в стране, чтобы не только
удерживать свои таланты, но и получать приток из-за рубежа
[Родный, 2014].
Крайне низкая мобильность научных кадров, унаследованная
Россией от советского периода [Кугель, Ащеулова, 1999],
противоречит императивам открытости, интенсивной коммуникации и
пересечения интеллектуальных сетей. До сих пор многие ученые
получают высшее образование, учатся в аспирантуре, защищают
диссертации примерно в одном и том же учреждении (дружественных
учреждениях), т. е. в одной и той же интеллектуальной среде. Мы
привыкли гордиться специфическим достижением и преимуществом
российской науки — научными школами. Задача состоит
в нахождении компромисса: сохранить и развивать научные школы
(что предполагает традицию и ученичество), при этом резко повысить
возможности академической мобильности, установить правила,
способствующие пересечению сетей (самое простое: нельзя защищать
диссертацию по месту и учебы, и работы,
кандидатскую и докторскую в одном месте и т. п.).
Наука может и должна отвечать на запросы общественных групп
и слоев. Здесь уже речь идет о «пользе», но не абстрактной.
Неслучайно в формулировке появились «группы и слои», поскольку
в традиционном российском дискурсе под «общественным» или
«национальным» интересом сразу подразумевается интерес
государственный. О последнем тоже пойдет речь, но далее. Группы и
слои российских граждан нуждаются в новых лекарствах и
эффективных методах лечения, в качественных продуктах питания,
в комфортной городской среде, в хорошем образовании, в изобилии
разнообразных товаров для дома, для работы, для отдыха, а также
168
в знаниях о мире вокруг, о прошлом и о самих себе. Обратим
внимание на то, что связь между этими запросами и самой наукой
либо вовсе оборвана, либо протягивается извилистыми, тонкими до
исчезновения ниточками через государственные структуры. Более того,
мы даже привыкли думать, что запросы эти к науке должны поступать
не от групп и слоев населения, а сразу от государства, которое будто
бы всегда лучше знает, что этим группам и слоям надо.
Наука может и должна отвечать на запросы экономики, бизнеса
— производства, продажи товаров и услуг. Отчасти бизнес как раз
служит вполне естественным передатчиком запросов потребителей,
поскольку зарабатывает на их удовлетворении. Но у бизнеса есть и
свои интересы: снижение издержек, развитие технологий,
совершенствование организации и т. д. Таков еще один крупный
источник запросов к науке, который, однако, по многим причинам
крайне слабо задействован в России.
Наука может и должна отвечать на государственные запросы,
как от центральных органов управления, так и от региональных
властей. Здесь уже речь идет о привычных для нас «национальных
интересах» и «государственных заказах». Оборона, космос,
безопасность, общественный порядок, следствие и суды, дороги, связь,
энергетика, спутники, водоснабжение, здравоохранение, образование,
экология, защита от пожаров и наводнений — все эти и многие другие
сферы традиционно принадлежат центральным или региональным,