Идентификация
Шрифт:
Все чутье Алисы просто криком кричало о том, что отсюда нужно делать ноги, и причем быстро, но чувство долга легко гасило инстинкт самосохранения.
— Не спать на стене! Быть готовым к открытию огня!
— Так не видно ж ни хрена! — отозвался старшина, стоявший как раз на стене и лихорадочно крутивший настройки прибора наблюдения, пытаясь отстраниться от пыли и других помех.
Напряжение достигло своего пика, когда старшина как-то даже с облегчением отлип от прибора и махнул рукой.
— Дистанция двести, огонь!
Пробившие многочисленные шахты на поверхности плато муравьи вылезали из-под земли в огромных количествах и сразу же начинали бежать к стене. Артиллерия работала
Камеры, установленные прямо на стене, давали картинку боя и помогали перебрасывать резерв туда, где враги подбирались ближе всего. Алиса смотрела, как работают бывшие разведчики, и еще раз похвалила себя за правильный выбор. Короткими экономными очередями, меняясь для перезарядки, они выстраивали целую стену огня, которая отбрасывала накатывающуюся волну муравьев. Дважды за бой Алиса включала встроенные в стену взрывные устройства, не только уничтожая нападающих, но и отбрасывая вал из трупов, который грозил подняться до уровня бойниц. Но накал атаки и не думал спадать. Ее единственный резерв уже залип на одном из участков, а пара тяжелых беспилотников, снизившись до двухсот метров, каруселью проходила вдоль стены, вплетая в грохот автоматных выстрелов и взрывов вой авиационных пушек и уханье НУРСов.
Она сняла с северной стены сначала половину состава, а потом и вовсе оставила там лишь наблюдателей из числа легкораненых. Теперь на западном фасе стояло больше ста двадцати бойцов, и все равно плотности огня не хватало, чтобы остановить взбесившуюся орду.
— Пойду прогуляюсь. — Она кивнула штаб-сержанту и, подхватив автомат, побежала рысью к участку, над которым взвился тревожный красный флажок.
Легко взлетев по лесенке, она окинула взглядом поле боя и, вскинув оружие к плечу, нажала спусковую клавишу. Звонкий ахающий голос крупнокалиберного автомата, короткие злые очереди, отдающиеся толчками в мгновенно затвердевшую плечевую пластину, и пороховая гарь, пробивавшаяся даже через фильтры бронешлема, слились в одну какофонию ощущений. Она лишь отметила, как рядом встал квадратный, широкоплечий сержант Остапенко с крупнокалиберным пулеметом и Плаха, отогнавший молодого бойца с места стрелка тридцатимиллиметровой зенитной спарки.
Морда муравья, поднявшаяся от обреза стены, словно мишень, была тут же снесена короткой очередью, а вниз полетели несколько гранат, разметав подобравшуюся группу в клочья. Точку в прорыве поставил Остапенко, навалившийся на стену и буквально заливший все внизу сталью и свинцом.
— Рота, гранатометы. Дистанция сто! Огонь!
Волна осколков разметала очередную волну еще на подступах.
— Артиллерия, чего спим?
— Слишком близко. — Наводчик артдивизиона, уже понявший, что мураши вылезают в опасной близости от стены, вздохнул. — Посечет вас там.
— А иначе нас тут схарчат, как пряники. Давай, бей на дистанцию сто. Рота, бойся!
Разрывы тяжелых двухсотмиллиметровых ракет заплясали так близко, что, казалось, сейчас они накроют и стену, и людей, укрывшихся за ней, но боги войны отработали ювелирно, и осколки лишь испятнали стену и сбрили антенну у излишне любопытного солдата. Также взрывы заклепали большинство прорытых ходов, и атака практически захлебнулась.
А буквально через час вернулись штурмовые боты и причесали все, что двигалось, у стены НУРСами и дополнительно залили стометровую полосу кислотой.
Тыловики сноровисто подтянули боеприпасы и воду, а солдаты занялись вечным военным трудом — что-то нужно было подтянуть, что-то почистить или починить, а где-то уже возились санитары, оказывая первую помощь.
Алиса устало плюхнулась на раскладной стул
— Ты как? — Незаметно подошедшая Елена положила руку на плечо Алисы и посмотрела на стену. — Прорывов не было?
— Сказано же у классика: «Души прекрасные прорывы». Вот мы и того… задушили.
— А я тут вон чего приволокла… — Елена расстегнула карман разгрузки и достала продолговатый серебристый брусок размером с кусок мыла.
— ? — Алиса вопросительно подняла брови домиком. — Кого ограбила?
— Ты не поверишь, мурашей.
— Кого? — Алиса чуть не поперхнулась соком. И перевела взгляд на представителя ученой братии, неторопливо пакующего свои приборы.
— Разрешите? — Старший лейтенант научной службы протянул руку, и Елена вложила в нее увесистый брусок.
Несколько манипуляций с какими-то устройствами, и старший лейтенант Рогов отдал брусок.
— Рений, чистота две девятки. Взяли на Южном плато?
— Да. — Елена кивнула. — Там уже целые пирамиды этого добра. Наши насчитали около двухсот тонн. Кроме того, были и платина, и даже осмий.
— Понятно. — Научник кивнул.
— А для нас, тупых вояк, не поясните? — Елена, уже снявшая бронешлем, очаровательно улыбнулась, а Алиса недовольно фыркнула.
— С ними все сложно. — Старлей почесал нос и задумался. — Их, по идее, вообще существовать не должно. Такая биологическая конструкция, как смесь насекомого и животного, еще никогда не встречалась. Многие из моих коллег полагают, что они были искусственно созданы. Мы только не понимали для чего, а вот теперь все становится понятным. Это просто биороботы. Самоподдерживающаяся колония, добывающая металлы для пока неведомых нам хозяев.
— А почему бы не предположить, что они просто разумны? — пожала плечами Алиса.
— Они не изготавливают орудий труда или войны, — развел руками старший лейтенант. — Камень, палка или кусок кости — это не совсем инструмент. Такими может воспользоваться любое существо. Птицы сбрасывают добычу на камни, чтобы расколоть твердый панцирь, водяные животные используют их, для того чтобы расколоть раковину или оболочку плода, а обезьяна берет в руки палку, например, чтобы узнать глубину водоема или сбить фрукт с ветки. Многие животные используют различные предметы для добывания еды или защиты от врага. Но и это все еще не инструмент. Он появляется только тогда, когда мы, например, отколем лишние куски и получим камень, но уже с острыми краями. Вот это уже инструмент, хотя и всего лишь нулевого уровня. Такими пользовались кроманьонцы и неандертальцы, и это уже серьезная заявка на разумность, хотя и в перспективе. А первый уровень инструмента, который уже однозначно свидетельствует о наличии разума, — составное изделие. Взяли палку, обточили ее, взяли камень, привели в острое состояние и примотали к палке предварительно обработанным древесным или каким-нибудь другим волокном. То есть для появления первого уровня должны сойтись несколько технологий нулевого. Инструмент второго уровня появляется лишь при использовании инструментов первого. Никакое кузнечное производство без молота невозможно, а он как раз и является инструментом первого уровня, так же как и горн. Кроме того, при их производстве уже используют физические и химические преобразования, например выплавку металла из руды или выделку стекла из песка. Все механизмы, даже примитивные, — это уже третий уровень, а мерные механизмы, например часы, — уже четвертый. На этом уровне появляются специализированные инструменты для одной-единственной операции и длинные технологические цепочки, когда в готовом изделии используется большое количество деталей и из разных материалов.