Идет человек (сборник)
Шрифт:
— Кроме того, — сказал субъект, — у меня чувства еще как бы вросли одно в другое. Не только все перепуталось, но и смешалось.
— Как это?
— Ну я же вам объяснял. Видимо, нервы расщепились и часть вкусового ствола вросла в зрительный и слуховой. Поэтому, когда я что-нибудь вижу и слышу, я одновременно чувствую и вкус на языке.
— Приведите пример.
— Ну, скажем. Ну, вот я сижу у телевизора, и выступает. (тут он назвал фамилию одной известной исполнительницы эстрадных песен, но я не стану эту фамилию приводить). Когда я ее слушаю, у меня во рту возникает вкус слишком приторного пирожного. Притом вчерашнего.
— Это
Он подумал.
— Разное. Если я беру книгу. (тут он назвал фамилию одного известного писателя-фантаста, но я тоже опущу ее, чтоб не обижать человека). Если я открываю его роман, то во вкусовом отношении это похоже на остывшую пшенную кашу. Знаете, такую синюю.
Мы помолчали. Потом я подумал, что было бы неплохо в будущем научиться произвольно переключать все эти вещи. Без мотоциклетной катастрофы, естественно, а просто так. Например, человек идет слушать концерт и уже в зале консерватории, усевшись в кресло, переключает зрительный нерв на слуховой. Поскольку зрительный аппарат у нас более совершенен, впечатление получалось бы несравненно сильнее. Или можно было бы просто подключать одно к другому и слушать, так сказать, «в два канала».
Он подхватил эту мысль и сказал, что в экстренных случаях, в подводной лодке скажем, можно было бы весь сенсорный аппарат целиком переключать на слух. Вплоть до обоняния и ощущения.
Некоторое время мы развивали эти идеи, потом нам пришло в голову, что, пожалуй, из этого ничего хорошего не полечилось бы Потому что в концертном зале «слуховые» впечатления от красного вязаного шарфика на плечах сидящей впереди девицы неприятным диссонансом врывались бы в какую-нибудь симфонию Гайдна либо Мясковского. А в подводной лодке вышло б еще хуже, так как запах машинного масла слухач путал бы с шумом винтов чужого корабля.
Впрочем, эта мысль осенила сначала меня. Мой собеседник вообще не отличался быстрой сообразительностью.
Мы заказали еще по чашке кофе. Потом я спросил:
— Ну, хорошо, а можете вы, например, описать меня?.. Каким я вам представляюсь?
Он посмотрел на меня своими блеклыми глазами.
— На вас серый пиджак и желтая рубашка. Но все это я как бы слышу, а не вижу. Что же касается вкусового ощущения. — Тут он запнулся. — Мне неудобно.
— Ну-ну!
— Нет, не надо.
— Ну, отчего? — подбодрил его я. — Давайте.
— Ваше лицо вызывает у меня ощущение. ощущение соленого огурца. — Потом он смягчил. — Малосольного. Но вы не обижайтесь. Вы же понимаете, что я исключение и воспринимаю мир неправильно.
Наступила пауза. Не знаю почему, но этот субъект начал вызывать у меня раздражение. Видимо, каким-то своим тщеславием.
— С другой стороны, — сказал я, — не такое уж вы исключение. В конце концов, вы воспринимаете мир таким, каков он есть. Кроме, может быть, этого вкусового чувства.
— Почему? — запротестовал он. — Ведь глазом я слышу, а он является органом, приспособленным для восприятия света, а не звука.
— Ну и что? Вы же сами мне объяснили,
— Все-таки в другие, — сказал он. — В неправильные.
— Вот это-то нам и неизвестно, — отрезал я. — Какие правильные, а какие нет. Не путайте реакцию на явление с самим явлением. Природа ведь не клялась, что закат обязательно должен быть красным, а соль соленой. Для меня небо голубое, а для какого-нибудь микроба, у которого нет зрения, оно, возможно, просто кислое. Понимаете, если поднести к вам провод под током, вы подпрыгнете, а если его приблизить к прибору, там отклонится стрелка. Но вы же не можете утверждать, что ваша реакция верна, а прибора — нет. Пусть у вас все перепуталось. Но вы меня, в конечном счете, видите и слышите. Мы можем общаться. Значит, вы воспринимаете мир правильно. Только у вас в сознании возникают другие символы того, что нас окружает. Однако соотношение этих символов такое же, как у всех людей.
Субъект задумался. Очевидно, ему трудно было расстаться с мыслью о том, что он исключение. На лбу у него выступили капельки пота, он достал платок и вытер их (в зеркале я видел, что вытаращенный директор кафе продолжает тревожно следить за нашим столиком. А официантка в красном платье все так же колдовски и опасливо не спускала с нас глаз, прохаживаясь в отдалении).
— Да, — сказал, наконец, мой собеседник. — Однако то, что вы говорите, я вижу. А ваш зрительный образ возникает у меня в качестве слухового.
Но я уже решил быть неумолимым.
— Однако в результате вы в целом превосходно ориентируетесь, да? Как и все мы.
— Пожалуй.
— А откуда вам тогда вообще известно, что у вас все перепуталось? Может быть, ничего такого и не было.
На лысине субъекта опять проступили капельки пота. Он неловко пересел в кресле.
— Все-таки нет, — сказал он. — Во-первых, была же рентгенограмма.
Во-вторых, вот это соединение чувств, и в-третьих, — он смущенно улыбнулся, — в третьих, я каким-то удивительным образом могу видеть, вообще не глядя. Кроме того, у меня появились некоторые дополнительные чувства. Скажем, чувство веса.
— Чего?
— Веса. Ну вот давайте я отвернусь, а вы что-нибудь сделайте. Выньте что-нибудь из кармана, и я скажу, что именно вы вынули. Хотя и не буду смотреть.
Он отвернулся У меня во внутреннем кармане пиджака как раз был маленький флакончик духов. Я вынул его.
— Флакончик, — сказал субъект, — «Пиковая дама». За три рубля.
Затем он повернулся ко мне. Это было похоже на фокус.
— И вот еще чувство веса, — сказал он каким-то извиняющимся тоном. — Я чувствую вес. Дайте мне на минутку. — Он взял у меня флакончик и взвесил его на руке. — Восемьдесят восемь грамм. Даже не знаю, откуда это у меня берется. Я просто вижу вес, как вы, например, смотрите на дом и сразу говорите, что тут четыре этажа. И даже еще кое-что у меня появилось. Но с этим весом удивительная штука. С весом и моим широким диапазоном вкуса Я прихожу в столовую, получаю блюдо и тотчас говорю, что мяса здесь не сто двадцать грамм, как должно быть по раскладке, а только девяносто. Или что вместо масла комбижир. Одним словом, сразу могу сказать, как что приготовлено, чего не хватает против калькуляции и так далее. И в результате, когда они меня видят, все прямо трепещут..