Идет розыск (журнальный вариант)
Шрифт:
— Ваша подруга знает, где вы работаете?
— Конечно. Ей можно доверять, я ручаюсь, Федор Кузьмич, — горячо заверила Лена.
— И все же приводить к ней Липу без моего разрешения не следовало, — покачал головой Цветков.
— Но ведь Инна не играет никакой роли в операции, — неуверенно возразила Лена.
— Как же не играет? Вот теперь Липа и ее приглашает к себе. Впрочем, Липа ни к каким делам не допущена. Да и что ваша Инна? Телевидение, редактор… Это все далеко от них и не опасно.
— И бесполезно.
— Именно
— Нужна легенда.
— Нужна легенда, раз уж так получилось. Ну, и кто же вы такая?
— Я уже думала. Может быть, тоже работаю на телевидении? Потому и с Инной мы дружим.
— Не-ет, хватит телевидения. Для Липы надо что-то поинтереснее.
— Но торговля отпадает, — сказала Лена. — Там Нинин бывший дружок Бобриков действует. Стоит ему навести справки…
— Верно. Отпадает. Что же остается? Придумывайте, придумывайте. Фантазируйте от жизни, так сказать. Это тоже один из законов нашей работы.
… Вечером Лена позвонила Инне, и они, как всегда, встретились возле станции метро.
Инна, давняя подруга Лены еще по школе, была невысокая изящная девушка, очень неглупая, веселая и жизнерадостная, с копной темных перепутанных волос и плутовскими карими глазами. Язычком своим Инна управляла прекрасно и в некоторых случаях оказывала Лене немаловажные услуги.
В метро подруги, как всегда, обсуждали всякие новости.
— Да, ты знаешь, Колю оправдали, — радостно сообщила Инна. — Помнишь, я тебе рассказывала? Я знала, что так и будет. Коля очень хороший человек.
С ее двоюродным братом еще осенью случилась неприятность. Он работал на какой-то базе, а там раскрылось крупное хищение. Вместе с несколькими другими работниками был арестован и Николай. Но Инна была твердо убеждена, что он не виноват, что его оговорили. И оказалась права.
— Ну, поздравляю. — Лена искренне порадовалась за подругу.
Она ощущала сейчас тревогу и облегчение одновременно. Тревогу потому, что совеем забыла про эту историю и сегодня не сказала о ней Цветкову, когда тот расспрашивал про Инну. Это было серьезным нарушением существующих правил. Ну, а облегчение Лена испытала, узнав, что, слава богу, у Николая все кончилось благополучно, значит, можно было об этом и не рассказывать.
— Что ж он теперь будет делать? — спросила Лена.
— Как что? Его обязаны взять обратно, на ту же работу.
Когда подруги вышли на шумную широкую улицу, было уже довольно темно, но фонари еще не зажигались. В бесконечно ревущем потоке машин то и дело вспыхивали фары, на миг высвечивая что-то или кому-то сигналя, Подруги двигались в толпе прохожих, рассматривая названия уходящих вправо переулков. Вот и нужный наконец. Они свернули за угол.
Липин дом был высокий и старый, с лепными украшениями по фасаду. Пришлось пройти во двор, крепко держась за руки и обходя лужи. Старый лифт, кряхтя и гремя суставами, поволок их на шестой этаж. В просторной кабине с пожелтевшими зеркалами резко пахло кошками и дешевыми духами.
На звонок дверь распахнулась мгновенно, словно Липа уже стояла за ней и только ждала этого звонка, положив руку на замок.
— Ой, девочки! — в восторге восклицала Липа, помогая гостьям снять пальто в передней. — Ну, наконец-то! Уж так я вас ждала, так ждала…
Гостьи прошли в комнату.
Одна из фотографий на стене привлекла внимание Лены. Это было какое-то театральное помещение, судя по афишам на стенах, огромному зеркалу, разбросанным и развешанным туалетам. Перед зеркалом сидела актриса в пышном бальном платье, над ней склонилась Липа.
— Ой, Липочка! — воскликнула Лена, указав на фотографию. — Это вы где же сняты, в театре? Вы там работали?
— Да, это театр, — не без гордости подтвердила Липа и, подойдя, обняла Лену за талию. — Мое счастье и мое горе, — она вздохнула, — Была парикмахером, гримером.
— И вы совсем утратили искусство грима? — спросила Лена.
— Это не теряется, милочка, — живо ответила Липа, вся охваченная воспоминаниями. — Я и теперь иногда… ну, шутки, ради, конечно. Для друзей. Вот недавно сделала, например, усы. Вы их в жизни не отличите на лице от настоящих.
— Усы?.. — удивилась Лена.
— Да-да. Валере. Он такой смешной!
— А зачем ему понадобились такие усы? — полюбопытствовала Инна. — В конце концов своими можно обзавестись.
— Ах, я же говорю, шутки ради. Попросил. Говорит: «Друзей разыграю». А через три дня вернул, говорит: «Все. Спектакль окончен». «Интересно», — подумала Лена.
— Ой, меня тоже недавно разыграли, — вспомнила Инна. — Приходит к нам на телевидение письмо: «Редактору товарищу Уманской». Я поразилась. Обычно редактору…
— Это ваша фамилия — Уманская? — живо спросила Липа.
— Ну конечно.
— Господи! — Липа всплеснула руками. — Я же знала артиста Уманского! Это был такой красавец, такая душа! Это не ваш отец?
— Что вы, — улыбнулась Инна. — Мой отец строитель.
— Тогда, может быть, старший брат? У вас есть брат?
— И брат… тоже не артист, — смутившись, ответила Инна.
— Хотя и Уманский? — засмеялась Липа.
— Да, конечно.
В этот момент в передней резко и коротко прозвонил звонок один раз, второй, третий.