Идол прошедшего времени
Шрифт:
— Ну хорошо… Давай попробуем!
Тяжко вздыхая и чертыхаясь, журналист направился к палатке Корридова.
Миха, след в след, за ним.
— Будить Корридова! — возмущенно повторял Кленский. — Да это равносильно самоубийству… Надеюсь, Миша, риск того стоит?!
— Стоит… — убежденно повторил Миха. — Сами увидите…
— Что увидим-то?
— Увидите, что я не вру.
— Ну, сам понимаешь, Михаил, это должно быть нечто! Иначе нам с тобой просто не жить.
— Лучше пусть Арсений Павлович убьет, чем… —
Наконец они подошли к палатке археолога.
— Арсений Павлович! — позвал Кленский нерешительно.
Молчание.
— Проснитесь! Это очень важно!
В ответ молчание.
— Дохлый номер… — пробормотал Кленский. И, собравшись с духом, сам открыл палатку и потянул за спальный мешок.
— Черт!
Сначала в них что-то полетело. Что-то тяжелое.
Потом раздались возмущенные вопли.
Наконец все-таки из палатки вылез Корридов.
— Ну, говори! — Кленский подтолкнул Миху к Корридову. — Выкладывай, что там у тебя случилось. Рассказывай Арсению Павловичу, в чем дело.
Корридов слушал невнятное Михино блеянье весьма мрачно и свирепо. И в полном молчании. Непонятно было даже, спит он еще или все же проснулся.
— Веди! — со вздохом наконец велел он Михе.
И тот двинулся вперед… К раскопу.
Не доходя до него метров сто, Миха вдруг остановился. От неожиданности остановились и Кленский с Корридовым.
Это и в самом деле было нечто… Как Миха и обещал!
На краю раскопа сидел человек. Мертвенно-бледное лицо.
Камуфляжной расцветки Яшина панамка.
В полном молчании, можно сказать, не дыша, Корридов и Кленский созерцали несколько мгновений это видение.
И в это время Корридов вдруг чихнул.
Фигура вздрогнула, поднялась — и стала в серебристом лунном свете медленно спускаться по пологому склону на луг.
На миг «оно» обернулось и поманило людей неестественно длинным пальцем.
— Я сейчас описаюсь, — прошептал Миха.
Фигура покачала головой, словно осуждая такие неприличные намерения… И потом снова стала удаляться.
По росному лугу тянулся за Яшей след.
Корридов молчал. А Кленский ошеломленно смотрел вслед удаляющейся фигуре.
— Видели? — шепотом спросил его Миха.
— Видел, — первым признал «очевидное — невероятное» Кленский.
— Теперь верите, Владислав Сергеевич?
— Верю…
А что оставалась Кленскому делать?
Это был Яша. Оживший Яша… Ну, вроде бы оживший! И Кленскому только и оставалось, что верить собственным глазам.
— Ну вот! Видите! — засуетился, вспоминая свои обиды, Миха. — Я же вам говорил. А вы все: дурак, мол, Миха, дурак!
— Я еще не изменил своего мнения, — мрачно произнес Корридов.
— А вам что же — не страшно?
Корридов пожал плечами.
— Как же ты его засек? — вдруг поинтересовался
— Он к палатке подходил, к моей…
— Да ну?!
— Клянусь. Подошел, шаги такие тяжкие — хрум-хрум, — только ветки хрустят. Остановился там снаружи, а я лежу в палатке ни жив ни мертв, зажмурился. А он ко мне вдруг обращается…
— Вот как? Обращается?
— Да… «Миха!» — говорит он мне… — Парень замолчал, переводя дыхание.
— Что сказал-то? — невозмутимо поинтересовался Корридов, как будто речь шла о самом заурядном разговоре.
— В общем, он сказал… — Миха снова нерешительно замолчал.
— Ну, давай, давай выкладывай!
— Он сказал: «Верните мне мой дом!»
— И все?
— Нет, не все. Он еще раз повторил… Передай, говорит, всем: «Верните мне мой дом!»
— Палатку, что ли, просит ему вернуть?
— Получается, что так.
— Ну, поставим… Жалко, что ли. Что он только делать там собирается? Спать, переодеваться к обеду? Не объяснил?
— Нет… — Миха испуганно покачал головой.
— Так, значит… Ты обнаружил его исчезновение… И появление тоже обнаружил ты! Молодец, ничего не скажешь… И почему это именно с тобой у этого трупа-шатуна такой контакт?
— Не знаю… — смутился Миха.
— А правда, почему он именно с тобой решил поговорить, Михаил? — удивился и Кленский. — Почему он тебя выбрал передавать нам свои «сообщения»?
— Почему именно меня? — недоуменно повторил Миха.
— А башка у нашего Михи пустая, — объяснил Корридов. — Через вас, Кленский, например, ничего не передашь, ваша голова мыслями переполнена. А у Михи — как почтовый ящик или дупло. Пустая!
— Потом он еще сказал, — продолжал Миха стоически, не обращая внимания на насмешки Корридова. — Он сказал мне: не ходи за мной…
— Ну а ты?
— А я все-таки потом вылез из палатки, чтобы посмотреть.
— Разумно… Для такого идиота.
— Как же — не испугался? — удивился Кленский.
— Превозмог! — с трудом выговорил сложное слово Миха.
— С ума все посходили! — Корридов повернулся и пошел к своей палатке.
— Вы куда, Арсений Павлович?
— Куда? Вы еще спрашиваете куда? — Корридов зевнул. — Спать, разумеется. Или вы предлагаете позавтракать?
И он снова зевнул.
И вдруг на следующий день приехала Алиса…
Явилась не запылилась, когда все сидели за столом и обедали.
Выложила пакеты со свежими овощами — огурцы, помидоры, зелень.
— Витамины, — пояснила она.
Все были просто потрясены этим явлением.
Но понемногу пришли в себя — и наперебой бросились рассказывать следовательнице об исчезновении Яшиного трупа и его странных визитах… В общем, обо всех тех «удивительных вещах» — выражение принадлежало Китаевой, — что происходили с археологами последнее время…