Иду на Вы
Шрифт:
Но тут подошел дед Завид.
Трудно сказать, до чего бы еще додумался Славко, если бы не он. Вернув на обычное место коня, старик встал позади всех и только головой качал, слушая эдакую небывальщину.
Заметив его, Славко сразу потерял все свое красноречие и скромно закончил тем, как убил лису, принес ребенка домой и стал вместе с ним сокрушаться, что остались они жить-горевать вдвоем от всей веси…
– Ну и бедовый же ты, Славко! – послышались восторженные голоса, как только он умолк.
– А мы думали, тебя уже убили или в полон увели!
– Кого, Славку?! Да он сам кого хочешь угонит! Вон – смотри, с половецкой плеткой вернулся!
Славко попытался было положить руки на живот, прикрывая плеть. Но было уже поздно.
Дед Завид успел заметить ее.
– Знатная вещь! – похвалил он плетку, разглядывая рукоять.
– Ханская! – забывая осторожность, с гордостью похвалился Славко. – Самого Белдуза!
– Белду-уза?!
– Ну да!
– Откуда она у тебя? – с тревогой спросил дед Завид и не на шутку забеспокоился: – А ведь и правда ханская! Обронил, что ли, ее хан? Как бы он теперь вернуться за ней не вздумал!
– Да нет, не обронил! – засмеялся Славко. – Только на меня замахнулся!
– Ох, бедовая твоя голова… – охнула худая женщина. – Гляди, замахнется в другой раз саблей!..
– Не скоро теперь замахнется! – успокаивая ее, заметил Славко. – Я ему руку аж до хруста прокусил!
– Ну и отчаянный ты! Твое счастье, что дело ночью было! – прижала ладонь к щеке статная.
– Цыц! – прикрикнул на женщин дед Завид. – Не его, а наше счастье, что все так обошлось! Да и обошлось ли? За руку хана половцы всей веси отомстить могут! Эх, Славко, Славко! Ну что мне с тобой таким прикажешь делать? Откуда мы знаем, зачем они пришли?
Видишь, какой странный набег? Вдруг это разведка какая или они сами от Мономаха бегают?
– Мономах в Переяславле сидит! – буркнул Славка.
– Много ты знаешь!
– Знаю – дядя Онфим сказал!
– Ну, тогда, может, перемирие заключать с ним ездили. Это же надо додуматься – мир, а ты – руку до хруста!
– Перемирие каламом на пергаменте, а не каленой стрелой в спину заключают!
– Цыц! Больно горазд на язык, смотрю, стал! Иди теперь погляди: совсем они ушли или как? А ну, стой!
– Ну? – приостановился Славко.
– Распахни полушубок!
– Холодно, дед!
– Делай, как я велел!
Славко со вздохом приоткрыл полы овчины, и все увидели большой охотничий нож, который он успел спрятать туда, подальше от глаз деда Завида.
– Это еще что? – вопросительно показал на него глазами старик.
– Да так, на всякий случай, от зверя… – пробормотал, неопределенно пожимая плечами Славко.
– Знаю я, как этот зверь называется – хан Ласка? – понимающе кивнул дед Завид и требовательно протянул ладонь: – А ну-ка, давай мне его сюда!
– Ой, скорей забери у него нож! – испуганно воскликнула, обычно поддерживающая во всем Славку, статная женщина, и даже всегда говорившая ей наоборот худая, правда с явной издевкой, поддакнула: – А то мало ли что опять будет?..
– Ну? – грозно повторил старик.
– Ладно…
Славко покорно протянул нож и отскочил назад:
– А плетку я себе оставлю, вместо ремня будет!
– Будет, будет! – разрешил дед Завид. – А теперь иди! Да поскорей возвращайся. Я с тебя этой самой ханской плеткой три шкуры спускать буду!
– Ага! Это я сейчас! Это я – мигом! – кивнул ему Славко и, ворча себе под нос: «Так я тебе теперь и поторопился!», бросился из веси к тому месту, где последний раз виделся с половцами…
Глава третья 1 – Ага! Вот они, половцы! Сидят, как пни вдоль дороги… И чего не уходят? Кого ждут? И правда, странный какой-то набег! Самый злой хан во главе отряда, а больше шума, чем дела!
Бр-рр… холодно как…. Им хорошо – у них костер. Второй стог, наверное, на него уже дожигают. А один вообще целым оставили. Может, еще и на ночь здесь решили остаться? Неет, надо все точно узнать!
Славко, пригибаясь, выбежал из леса и, прячась за кустами, по-пластунски, стал подползать к сидевшим вокруг костра половцам.
Время от времени один из них вставал и, стягивая со стога небольшую охапку сена, подбрасывал ее в костер.
Кустарник закончился. За ним был ручей, ива и снова кусты.
Славко улучил момент, когда в очередной раз пыхнуло от новой порции сена пламя, и перепрыгнул не замерзающий даже на зиму ручей, задевая плечом закачавшуюся иву.
«Эх – заметят, всю жизнь оплакивать меня будешь!» – на ходу мысленно бросил он ей и залег в кустах, шагах в десяти от половцев.
Ветки мешали ему, но раздвигать их было опасно. Увидит этот стрелок – Узлюк – его заячью шапку, не будет разбираться, заяц это или человек. А поймет, что человек, еще хуже будет…
Славко поелозил еще на животе, выбирая позицию поудобнее, и наконец нашел ее.
– Вот они, совсем рядом… Налима моего жрут! А запах-то какой…
Половцы, уплетая за обе щеки налима, похваливали хана с метким Узлюком да еще и посмеивались над своим глуповатым товарищем, Тупларем. Тот, укрывшись одной конской попоной, весь синий от холода, сушил у костра свою простую одежду, которая больше подходила для бедняка, чем для воина: старый халат, дырявую овчину, мокрые сапоги и обмотки-портянки, категорически отказываясь есть человека-рыбу.
– А мне что человека, что рыбу, что есть, что стрелять – все едино! – с набитым ртом хвастал Узлюк.
Этот, наоборот, был одет в хороший полушубок из овчины, ладные порты, дорогие сапоги – во все наше, русское, наверняка снятое с убитых им же людей. И шапка у него была боярская. Ел он жадно, торопясь. Единственное, что мешало ему и заставляло морщиться, то и дело отводя в сторону нос, – это запах, который, курясь, шел с висевших на кусте портянок соседа.
«Первый раз в жизни небось ноги помыл!» – тоже усмехнулся про себя сначала над беднягой Тупларем, а затем и над стрелком Славко.