Иду на Вы
Шрифт:
Не стал заезжать в терем своего покойного батюшки. Хорошо! Торопится, значит…
Заехал в Собор святой Софии. Ну, это на него похоже…
Выехал на дорогу, ведущую к Долобскому озеру.…
Едет!
Вот он уже совсем близко…
Подъезжает!..
– Сам вижу! – отмахнулся от гонца великий князь и решил, что негоже будет, если Мономах заметит его заранее дожидающимся у входа.
Коротко бросив изгою: «После, после поговорим!», а купца не удостоив даже взглядом, он снова вошел в шатер. Дружинников, ринувшихся было за ним следом, остановил:
– А вы куда? Вам след дожидаться его здесь! Князь все же, причем второй по чину, после меня. Так что проявите к нему честь и почет. Но – помните все, что я вам наказал!..
Затем Святополк встал у полога и стал наблюдать, как приближается к нему возок двоюродного брата в сопровождении своего немногочисленного отряда под личным стягом.
Как только Мономах сошел на землю, он вышел из шатра и широко развел руки для приветствия.
Братья крепко обнялись и расцеловались.
Затем последовал черед дружины и двух просителей великого князя.
Воеводу и дружинников Мономах поприветствовал, как давних знакомых, и даже боевых друзей, что и было на самом деле.
А что касается остальных…
В отличие от Святополка Мономах приветливо поздоровался с купцом. Даже заговорщицки шепнул ему на ухо:
– Дождись меня! Может, понадобишься…
С изгоем же, наоборот, хоть и был тот ему троюродным или четвероюродным братом, ограничился лишь холодным кивком. И того с него хватит. Слишком уж много зла успел причинить Руси этот, с детства обойденный Ярославовым порядком, кому и где править на Руси, князь.
Все начиналось как нельзя лучше.
Святополк радушно пригласил Мономаха войти в шатер. Они сели друг напротив друга на покрытых узорчатыми коврами скамьях. Позади, как повелось, по чину, расположились воеводы и старшие дружинники.
Но как только Мономах взглянул на бегающие глаза брата да на то, как посматривают на великого князя его люди, он сразу понял, что все тут было настроено, а точнее, подстроено против него. Святополк был верен своей привычке загребать жар чужими руками – не зря про него шла упорная молва, что он даже займы дает в Киеве под большие проценты, через подставных людей. Вот и сейчас, не желая портить отношений с братом, от которого зависело, шаток или прочен его Киевский стол, он решил укрыться за спинами своих бояр.
И не так-то просто будет переломить их, закаленных во многих битвах крепче любого меча и вынудить отступиться от своего князя.
Но коль уж приехал – то надо!
Мономах кашлянул, давая понять, что готов говорить, и, встретив благожелательный кивок Святополка – приглашение к началу разговора, сказал:
– Брат…
Великий князь сразу помрачнел лицом и насупился – он не любил, когда даже Мономах 43 обращался к нему так.
Но Мономах, словно не замечая этого, обвел глазами стоявших перед ним дружинников, снова остановился взглядом на Святополке и повторил:
– Брат…
Все ожидали, что он начнет, как всегда, осторожно и издалека. Про дела в Константинополе и Европе, кичась, как считали некоторые, тем, что состоит в родстве едва ли не со всеми царями и королями и сам имеет не меньше прав на византийский престол, чем нынешний кесарь – Алексий Комнин.
Те же дружинники Святополка, что ближе знали Мономаха, встали поудобнее – интересно послушать, что скажет на этот раз переяславльский князь? Он всегда говорит о таких удивительных вещах, что порой замечаешь, что слушаешь его с широко раскрытым ртом. И откуда только он все знает – и про великого полководца Александра Македонского, и про римских кесарей, и даже про крестовый поход, который идет сейчас на Иерусалим? Хотя неудивительно – если батюшка его, покойный Всеволод Ярославич, знал пять языков, да мать византийская принцесса – как не набраться всякой книжной и прочей премудрости.
– Брат! – в третий раз сказал Мономах и вдруг начал с самого главного, ради чего, собственно, и приехал: – Доколе мы будем терпеть половцев? Доколе Русская земля будет страдать от их набегов? Не пора ли нам с тобой собрать всю Русь да сообща выступить на поганых?
– Вот те раз! – даже крякнул от неожиданности Ставр Гордятич. – Мне велел молчать. А сам что творит?
– Чш-шш!! – строго остановил его игумен и, как бы благословляя Мономаха взглядом, нравоучительно шепнул: – Аще угодно будет Богу, чтобы успешно решилось это дело, то какая разница, с конца разговор начинать или с начала?
Опытный в боевых делах, Ратибор, хорошо зная, какая польза бывает от внезапной атаки, тоже согласно кивнул словам Мономаха и продолжал стоять с самым спокойным и невозмутимым видом.
Зато Святополковы советники выглядели растерянными. Они оказались явно не готовы к такому началу.
Ну и хитрость выдумал этот переяславльский князь! Попробуй сразу ответь такому…
И никому из них – ни Ставру Гордятичу, ни Ратибору, ни опешившему великому князю с его дружинниками – было невдомек, что это вовсе никакая не хитрость или уловка.
Мономах и впрямь думал начать издалека, чтобы поучительными примерами из истории подготовить всех, а потом уж сказать про поход всей Руси в Степь, но по дороге все увиденное, услышанное и бурлившее в нем последние годы так накипело, что он сам, того не ожидая, сразу сказал об этом!
– Но, князь, – первым приходя в себя, развел руками Святополк и, явно уводя беседу в сторону, примиряюще улыбнулся: – Насколько мне известно, все половецкие набеги уже прекратились!
– В эту зиму – да! – согласился Мономах. – Но чтобы их не было в следующую, и через десять лет, и даже через сто, я предлагаю – собрать всех князей воедино и объединенным русским войском самим выступить в Степь!
– Как! Самим? В Степь?! – недоуменно, словно давая понять своим дружинникам, что ослышался, переспросил Святополк.
– Да виданное ли это дело? – первым, густым басом, поддержал его воевода. – Дело руссов – сидеть по укрепленным городам да встречать половца на валах и речных переправах.
Главное, не пускать их в глубь русских земель.
Ставка рванулся было вперед, чтобы объяснить воеводе, что не может больше обескровленная переяславльская земля быть таким княжеством – крепостью между Степью и 44 Русью. Да и сколько раз обходили их степняки, чтобы напасть на другие города и тот же Киев… Но, перехватив взгляд Мономаха, он только опустил руки и сжал кулаки так, что все услышали их хруст.