Иду на Вы
Шрифт:
– Не скажи! Как это чем? – возразил Славко. – Может, половцы нас сразу бы прикончили да в Степь ускакали. А так, видишь, живы, и времени теперь у нас, чтобы что-то придумать, не воз, а – целый обоз!
– Да что тут теперь сделаешь… – уныло протянул купеческий сын. – Тут сам Мономах и то бы, наверное, уже ничего не придумал!
– Слушай! – услышав про Мономаха, с неожиданным интересом спросил Славко. – А самто ты его видел?
– Кого – Мономаха? Еще бы! Несколько раз! Только… издали. И… один раз, когда меня к нему подвели.
– А что ж сам не подходил? – насмешливо уточнил Славко.
– Боялся…
– Эх ты!
– Что – я? – с вызовом ответил Звенислав. – Его даже воеводы боятся, говорят – князь еще слова не молвил, а ноги уже сами по делу несут! И потом – это ведь еще до одолень-травы было. Сейчас бы я не то что пошел, подбежал бы к нему да все-все рассказал! Я бы…
– Постой-постой, как ты сказал? – перебил его Славко.
– Пошел бы… подбежал… рассказал… – недоумевая, повторил купеческий сын. – А что?
– А то – что… вот что нам делать надо! – от радости чуть было не воскликнул Славко и, спохватившись, перешел на таинственный шепот: – Мономаха обо всем известить!..
– Мономаха? Известить? Ну да, конечно, я тоже сразу об этом подумал! – так же шепотом сразу же подхватил Звенислав и заморгал, глядя на Славку. – А… как?
– А это мы сейчас с тобой и будем придумывать! – переворачиваясь удобнее, сказал тот. – Видишь, вот и пригодилось нам теперь это время! А ты говоришь, зачем я Мономахом их напугал!
– Ну как, придумал?
– Нет еще, а ты?
– Тоже нет…
Отроки лежали, мучительно думая, что бы им сделать, чтобы отсюда, из леса, связанными и охраняемыми, передать Мономаху, что ни в коем случае нельзя отменять поход на Степь.
Воздух понемногу синел, дали стали подергиваться неверной дымкой. Заканчивался короткий, не до конца уже зимний, но и не совсем весенний еще день.
Неожиданно Славко зашевелился и приподнял голову.
– Что? Придумал? – с надеждой спросил Звенислав.
– Нет, слышишь? Кажется, где-то собачий лай. Это же… Тиун! – узнал Славко и обрадовался. – Точно он! Надо же – нашел! Видно, дед Завид его освободил, или сам отвязался. И по следам сразу за мной! Эй, Тиун, Тиун!.. – тихонько стал подзывать он.
– Да ты что! С ума сошел?! – испугался Звенислав. – Представляешь, что будет, если он к тебе подбежит и как к хозяину ласкаться станет! Белдуз сразу поймет, что никакой ты не купеческий сын, а откуда-то из этих мест…
– Точно! – спохватился Славко и зашипел на приближавшегося с радостным лаем пса: – Фу, Тиун, фу! Не подходи!
– Все, сейчас подбежит и… – тоже увидев собаку, в ужасе закрыл глаза купеческий сын.
Но в тот самый момент, когда и Тиун учуял уже Славку, неожиданно раздался свист стрелы, жалобный взвизг и радостный крик Узлюка:
– Есть, хан! Попал!
– Как попал? В кого попал?
Хан вместе с остальными половцами обступили убитого Тиуна. Славка со Звениславом могли теперь только слышать их голоса.
– В волка, хан!
– Какой такой волк? К-де волк? Это ж-же с-собака? Зачем ты ее убил?
– Так я думал, волк!
– Мало ли ч-что ты думал? Разве у тебя есть, чем думать? За тебя только хан мож-жет думать! Я бы так узнал, что это за собака? Почему здесь собака? К к-кому прибежала собака?
Мож-жет быть, к этим? А теперь?.. Что я, по-твоему, теперь думать долж-жен?
– Да мало ли тут по лесам всяких псов! – успокаивающе заметил Куман. – Веси сожжены, вот они и бродят там, где люди, ищут остатки еды…
– Веч-чно ты за них заступаешься! – кивнув на своих воинов, нахмурился хан. – А если ты провинишься, кто за тебя заступаться будет? Они?!
Белдуз обвел попятившегося Узлюка и всех остальных своих воинов гневным взглядом и, презрительно махнув на них рукой, снова сел у костра.
Кто-то из половцев схватил мертвое тело пса и подальше от глаз хана бросил к лежавшим отрокам. Тиун словно дождался своего. Снова был рядом с любимым хозяином…
– Эх, Тиун, Тиун! – Славко уткнулся лицом в снег и принялся биться о его сухую кромку лбом. – И надо ж тебе было за мною бежать…
– Будет тебе так убиваться… – глядя на него, пожалел Звенислав.
– Да что ты понимаешь? – поднял на него мокрое, то ли от снега, то ли от слез, лицо Славко. – Ведь у нас в веси из живности один лишь конь да вот он оставался… Теперь ни Тиуна, ни… – Славко вдруг осекся на полуслове и прошептал: – Есть!
– Ну что там еще? – насторожился Звенислав.
– Придумал! А все он – Тиун! Не зря бежал, не зря погиб! Выручил ведь…
– Уф-ф! – с облегчением выдохнул Звенислав. – А я уж думал, опять что… – и только тут до него дошло, что сказал Славко: – Как это придумал? Что?! Постой-постой, я, кажется, сам начинаю догадываться? Надо… коня раздобыть?
– Конечно! Только… вот связаны мы крепко…
– Ну, за этим дело не станет! – уверенно пообещал Звенислав. – А вот как решить дело с конем?
– А помнишь, как я у своих его для гонца уводил? – напомнил ему Славко. – Так и тут надо! Только не «половцы», а «Мономах» кричать, да погромче.
– А к лесу как добраться?
– Ну, в темноте, я думаю, тебе это легко будет сделать!
– Как! Мне?!
– Ну, не мне же! Хан, если увидит, что я от обещанных десяти златников сбежал, задумается и о мно-огом догадаться может! Куда спокойней для него будет, если ты сбежишь, а я останусь. Для нашего дела это даже лучше! Так что, как ни крути, а ехать к Мономаху надо тебе. Ну что – поедешь? Не забоишься?