Иду за тобой
Шрифт:
– Спасибо.
– Не за что, и вот что, Лиза... Заканчивай копаться во всяком дерьме.
– Это мне ты говоришь?
– снова усмехнулась я, и он в ответ.
– Именно, что я. Не для тебя это все. Ты, можно сказать, новую жизнь начинаешь, так что живи и радуйся.
– Я подумаю. Буду ждать информацию на почте.
– Договорились.
– Советует не лезть не в свое дело?
– хмыкнул Рома, только я положила трубку, мы уже сидели в машине.
– Вроде того.
– Я, кстати, придерживаюсь того же мнения, по-моему, это все бесперспективно, а главное, непонятно, зачем.
Промолчав, я завела двигатель. Адрес Митяева я у Данилы спрашивать не стала, чтобы не вызывать подозрений, все-таки сводить концы с концами он умеет, потому я решила
– Думаешь, его вдова осталась там жить?
– с сомнением сказал Рома. Я пожала плечами.
– Митяева убили в подземном гараже, когда он приехал домой, кто-то ждал его там. Он даже из машины выйти не успел. Так что в самом доме крови нет.
– Убедительно, - хмыкнул Рома, но в итоге я оказалась права. Вдова Сергея Митяева дом не продала, и более того, сама жила в нем. Дом, возле которого мы остановились, располагался за высоким каменным забором, мы смогли увидеть только крышу, покрытую оранжевой черепицей.
Подойдя к калитке, я с сомнением нажала кнопку домофона. Через минуту мне ответил резкий женский голос:
– Вы к кому?
– Добрый день, - быстро отозвалась я, - мы бы хотели поговорить с Митяевой Ольгой Викторовной.
На некоторое время возникла пауза, потом голос спросил уже недоуменно и заинтересованно одновременно:
– По поводу?
– По поводу смерти ее мужа, Сергея Митяева.
Следующая пауза была еще длиннее. Я почти уверилась в том, что ответ будет отрицательным, однако в калитке щелкнуло, и голос произнес:
– Заходите.
За забором оказался огромный двор с коротко подстриженной зеленой травой. По нему шла выложенная из камня дорожка. Дом был трехэтажный, дорогой и сделанный со вкусом. Позади него разместился небольшой садик с деревьями, где можно приятно провести время. Мы прошли по дорожке в сторону двери, там нас ожидала женщина. Ольга Викторовна, а это была именно она, выглядела для своих лет прекрасно. На вид ей было около сорока пяти, хотя, прикинув по времени, я решила, что ей может быть и пятьдесят. Среднего роста блондинка с длинными густыми волосами, немного полноватая, но умеющая подчеркнуть свои достоинства и скрыть недостатки. Большие глаза, пухлые губы, миниатюрный нос - она и сейчас выглядела привлекательно. Я вдруг подумала, какой была Ромина мама, и почему товарищ Митяев решил изменить своей красавице жене, прельстившись замужней девицей с ребенком на руках?
Тем временем, мы приблизились к женщине, рассматривавшей нас с искренним любопытством. Поздоровавшись, затоптались на месте, не зная, с чего начать. Женщина, усмехнувшись, кивнула нам:
– Пойдемте на веранду.
Следуя за ней, мы обогнули дом, сзади оказалась просторная веранда, наполовину открытая, наполовину застекленная. На открытой части стоял плетеный стол со стульями, чуть поодаль, между деревьев висел цветастый гамак и стояло два низких плетеных кресла. В углу веранды разместилось кресло-качалка и небольшой столик возле него. Женщина указала нам на стулья возле стола, и мы устроились на них.
– Я Ольга Сергеева, - тут же сказала она, чем весьма облегчила мне жизнь.
– В прошлом Митяева, но сейчас меня так никто не зовет, потому я искренне удивилась, услышав подобное обращение. С какой стати вас заинтересовала смерть Сереги, тем более, спустя столько лет?
Мы с Ромой переглянулись, и он заговорил, хотя до сих пор считал мою затею дурацкой.
– Я сын Натальи Селезневой.
Она вздернула брови.
– А это кто, простите?
Рома неохотно пояснил:
– У вашего мужа был с ней роман.
Тут до дамы дошло. Открыв рот и немного похлопав глазами, Ольга Викторовна хлопнула себя по колену:
– Точно, чувствую, знакомое имя.
– В ее голосе я не заметила какой бы то ни было злобы или раздражения. Посмотрев на нас, она поинтересовалась, - но все-таки, что вас привело ко мне?
– Мы хотим знать подробности смерти вашего мужа, - сказала я. Дама оказалась весьма сообразительной. Откинувшись на спинку кресла, разглядывая нас, взяла со стола пачку тонких ментоловых сигарет и прикурила.
– Думаешь, не твой ли отец грохнул любовника своей жены?
– задала она Роме вопрос совершенно бесцеремонно. Вообще, любви к почившему Митяеву я не ощущала, как и уважения. Рома, на мгновенье сжав зубы, произнес:
– Так вы знаете, кто его убил?
Ольга Викторовна выдохнула вверх дым и сказала:
– Точно знает только его убийца и Господь бог. Но если хотите мое мнение: он ни при чем.
– Откуда такая уверенность?
Держа сигарету у рта и глядя в сад, Ольга Викторовна почесала губу безымянным пальцем. Сделав еще одну затяжку, затушила окурок и быстро заговорила.
– Вот что, ребята, понимаю ваше желание узнать правду, хотя по мне, так и узнавать нечего. Но я с вами поговорю, потому что обстоятельства так сложились. Горничная уехала по делам, я оказалась дома... В общем, за Серегу Митяева я вышла замуж, потому что хотелось лучшей жизни. Романтика девяностых, бандиты, крутые тачки, бабки, рестораны... Я на это повелась, больше и не на что было. Митяев не был ни умен, ни красив. Здоровяк с пустой головой. Зато он умел выколачивать из людей душу. Это все я, конечно, потом узнала, поначалу-то роскошь мне голову вскружила, я и подумала, окрутить такого простофилю, как Митяев, несложно, и всегда буду при деньгах. Вышла за него замуж. С ним главное правильный подход иметь, и будешь получать все, что хочешь. Серега бабки зашибал будь здоров, потому что правой рукой был у одного местного авторитета, Мочалки, как его тут за глаза звали. Фамилия у него была Мочалкин. Фамилия, конечно, смешная, но человек был весомый. И Серегу моего ценил за его талант людям язык развязывать. Мочалка немало держал тут, помимо него еще было несколько человек, все поделено, и в городе более-менее спокойная ситуация. Ну а потом Серегу убили, через три месяца Мочалку взорвали в машине возле дома, следом еще одного... Короче, передел начался. Мне тогда досталось будь здоров, и менты мучили, и братки... Но я, действительно, ничего не видела.
– Можете рассказать о том вечере, когда его убили?
– спросила я.
– Я дома была. Мы с Серегой по сути раздельно жили, он шлялся по бабам, да и вообще пропадал на несколько дней, с такой-то работой, сами понимаете... Меня это вполне устраивало. За его девицами я присматривала, мало ли бойкая попадется, попробует отбить, но эту вашу всерьез не воспринимала. Дуреха двадцатилетняя, с ребенком на руках. Ей бы дома каши варить, а нет, на приключения потянуло. Повелась на тачку и бабки. Но характер у нее был ни о чем, так что я не беспокоилась. Ладно, я отвлеклась... Я была дома, в ванной отмокала, потому не слышала, как машина Серегина заехала в гараж. Соответственно, когда вышла из ванной, знать не знала, что он должен быть дома. Мобильник его тоже не слышала, раз он в машине лежал, а та в гараже... К ночи братва приехала, вот и обнаружилось... Оказывается, кто-то его в гараже поджидал, там же грохнул и смылся. Никаких отпечатков не обнаружилось. Братки весь дом перерыли и квартиру, куда он девок возил, но ничего интересного не нашли, потом Мочалку грохнули, ну и началась у нас сладкая жизнь... Вот тогда я вспомнила, что Серега последние пару недель до гибели какой-то странный был, думал много, чего за ним вообще не водилось, и хмурый ходил. Я его тогда спросила, чего с тобой такое, а он мне и говорит, мол, передел грядет, Оля, надо думать, как быть. Я ему, чего думать, когда у тебя место золотое, а он мне и сказал, это только видимость, а на самом деле... Ну тут Серега заткнулся и на этом разговор закончился. Вот после смерти Мочалки я и подумала: знал он о том, что передел грядет. Только непонятно, за что его убили: за то, что сливал информацию, или за то, что просто о ней проведал.