Идущие на смерть
Шрифт:
— Только реальные боевые испытания покажут, на что мы годны? — скорее констатировал Куликов.
— Да, — не стал отрицать майор очевидных вещей. — Вас прикомандируют к Первой роте тяжелой пехоты Тридцать седьмой мотострелковой бригады.
— Надо же, — хмыкнул кто-то захмелевшим голосом. — Вот уж правду говорят, все развивается по кругу… то есть по спирали. Снова произошло деление пехоты на легкую и тяжелую как стародавние времена. Вы нас еще гоплитами назовите…
Глава 16
Счастье. Был ли счастлив Вадим, когда
Война для него не являлась самоцелью, он не патологический убийца, которому только дай возможность пустить китайцу кровь и выпустить ему кишки. Нет, война для него только возможность, способ доказать прежде всего саму себе, и уже потом окружающим, что ты еще человек, а не домашнее ручное животное вроде хомяка. Хомяк, которого держат в клетке-квартире и кормят ничего не требуя взамен, потому что ты хомяк и в принципе ничего не можешь делать, только и можешь бесцельно бежать по замкнутому кругу колеса-существования. На такое он не согласен. Лучше уж пуля в лоб или на войну, где тоже могут и даже скорее всего убьют, но в данном случае ты хоть что-то успеешь сделать полезное.
— Да-а, — протянул кажется Крюк, — если техника и дальше будет развиваться подобными темпами, то очень скоро можно будет увидеть настоящие боевые шагающие машины как в компьютерных играх, книгах и фильмах с ракетными батареями на плечах, магнитными пушками на руках и реактивными движками в ногах.
— Не удивлюсь, — согласился с ним Оптимус-Прайм. — И честно говоря, я предпочел бы водить именно такой робот.
— А то!
Отделение "витязей" в составе военного конвоя транспортировали в кунге обычного КАМАЗа к линии фронта на соединение с первой ротой тяжелых пехотинцев, со своими роботизированными доспехами. Обслуживающий персонал обещали придать уже на месте, а пока с ними был только один техник помогавший входить и выходить из доспехов, но он сейчас сидел вместе с водителем. Впрочем, бойцы скооперировавшись, сами могли произвести эти нехитрые операции, помогая друг другу, как при мелких бытовых проблемах.
— Кажись, подъезжаем…
— Облачаемся? — скорее предложил Валет.
Вадим кивнул.
Бойцы стали расползаться по своим "витязям". Представать калеками перед новыми сослуживцами не хотелось. Лучше сразу выйти, что называется во всей красе и сразу показать, что они кое-чего да стоят, чем потом безуспешно доказывать, что ты не верблюд.
Вадим сохранил в отделении свое прежнее звание, и на руках своего "витязя" он нарисовал старшинские полоски.
В отделении нашелся один сержант, и один ефрейтор, также отметившись по примеру своего командира.
Грузовик встал. Открылась и хлопнула дверь с пассажирской стороны. Открылся полог и технический специалист открыл задний борт.
Вадим, ухватившись за специальный поручень, спрыгнул вниз. Прыгать в "витязе" то еще удовольствие, но иначе никак, иначе их будут выгружать при помощи подъемника.
Вслед за Куликовым выпрыгнули остальные тяжелые пехотинцы.
— Не стоило утруждаться, — сказал подошедший к ним офицер. — Все равно сейчас грузиться будем… Значит, вы и есть мое пополнение?
Вадим открыл забрало шлема. Это был командир первой роты
— Так точно, товарищ капитан.
— Ну… хоть что-то. Ладно, бойцы, вылезайте из своих скорлупок и пойдем знакомиться.
— Извините, товарищ капитан, но сначала мы хотели бы познакомиться со своим обслуживающим персоналом.
— Чего так?
— Надо еще кое-что выгрузить, чтобы мы могли… пойти вслед за вами.
— Ах да… сейчас.
Через пять минут, после того как капитан Рюмин переговорил с кем-то по рации, прибыла группа из двадцати четырех женщин различного возраста, от двадцатилетних девчат, до сорокалетних женщин, одетые в старый камуфляж с крупными зелено-черно-коричневыми пятнами.
— Вот это ваши, по две на "витязя". Знаете, как нас из-за них стали звать?
— Как?
— Султанами, — засмеялся капитан. — Типа у каждого свой гарем.
— Понятно.
Рация капитана вновь захрипела и командир роты тяжелых пехотинцев, наскоро попрощавшись, побежал по своим делам.
— Ну что барышни, разгружаемся…
Женщины не без помощи бойцов разгрузили личные вещи, большую часть которых составляли инвалидные коляски. Женщины с недоумением воззрились на них.
— Зачем это? — спросила одна из них.
— Для нас… помогите выйти…
Женщины засуетились и стали помогать.
— О боже! — хором воскликнули помощницы Буя.
Остальные не смогли сдержать смеха, видя растерянность женщин.
Наконец все оказались в своих креслах на колесах.
— Ну, везите, куда нас там капитан звал.
Выражение лица, особенно глаз капитана надо было видеть. Глаза стали большими-большими, а лицо вытянулось раза в полтора.
— Едрен батон… что за дерьмо?!
— Вас разве не информировали, товарищ капитан?
— Информировали конечно! Но я не думал что будет плохо до такой степени! Думал все будут примерно как этот, — указал он на бойца, у которого не было только ступни. — Или вот этот… — добавил он, показав на потерявшего только кисть руки. — Но никак не такое!
Указал капитан сразу обеими руками на Буя.
— Это же черт знает что такое! Это никуда не годится! Совершенно никуда!
— Полегче, капитан… Не приведи господи, конечно, но ты сам однажды можешь стать таким как я. И тогда вместо того чтобы умолять соседей по палате придушить тебя подушкой как беспомощного котенка, ты всегда сможешь потребовать, дать тебе возможность погибнуть на поле боя с оружием в руках, уничтожая врагов, тех кто сделал тебя таким. Для этого ты приложишь все усилия, все свое терпение и злость. А дадут тебе такую возможность или нет, зависит от того, как хорошо я покажу себя в реальных боевых условиях.
Капитан вздрогнул, невольно представив себя без рук и без ног, беспомощного, лежащего на койке и умоляющего окружающих добить его. Лучше сразу смерть.
— На поле боя нам не нужны поблажки, товарищ капитан, — добавил уже Вадим. — Просто помните, таких как мы тысячи, десятки, если не сотни тысяч и большинство из них, если представится такая возможность, вновь встанут в строй. Мы – никем неучтенный резерв, последняя надежда. Вопрос только в том, мы – реальный спасательный круг или же соломинка.