Идущие сквозь миры
Шрифт:
— Это особый заказ, — пояснил я, стараясь избежать ненужных расспросов, — по эскизам самого владельца. Он был большой оригинал.
Он еще раз внимательно оглядел изумруд, потом вложил перстень в стоявший на столе хитроумный прибор.
Зажглись несколько тонких лазерных лучей оранжевого и синего цветов.
— Верно, натуральный, не синтетика. А ну-ка посмотрим, с какого месторождения, — если космический, сами знаете, цена в девять раз меньше…
Он вновь что-то подкрутил.
— Ух ты! Ну и ну… — Старый ювелир помотал головой. — Откуда это у вас, уважаемый? — подняв на меня глаза, спросил почтенный Фтан.
— Досталось по наследству, — уклончиво пожал я плечами.
— Вы, конечно, скажете, что не знали, что это за камень, — вздохнув, продолжил он. — Пожалуй, вы действительно не знали. Это настоящий земной изумруд, но не простой, а из рифейских копей, — пояснил он. — Последние камни из тамошних отвалов выбрали лет двести назад.
— Сколько это стоит? — спросил я.
— За такие камни можно просить сколько угодно, — бросил он, поджав губы. — За этот, например, — его палец ткнул в небольшой изумруд на ободке, — можно купить неплохую квартирку в пригороде… Я могу дать вам треть от того, что получу сам. А получу я, — он печально усмехнулся, — четверть того, что он стоит в Таххаре.
— Это сколько? — Местные цены вообще и на квартиры в частности были для меня темным лесом.
— Скажем, тысяч восемь. Вас устроит?
Это было несколько больше, чем я рассчитывал получить, руководствуясь советами Голицына, три дня изучавшего здешнюю ювелирную конъюнктуру. Но все же позволил себе минуты три морщить лоб якобы в глубоких раздумьях, перед тем как дать согласие.
— Сертификата у вас, разумеется, нет? — Это был даже не вопрос, а утверждение. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Надеюсь, вы понимаете, что продать мне краденую вещь не удастся?
— Разве я похож на идиота? — стараясь изобразить высокомерие, процедил я.
— Ну что вы. — В уголках его глаз таилось некое лукавство. Возможно, в его глазах я как раз выглядел стопроцентным идиотом — продавать ювелиру с блошиного рынка такую вещь…
— Итак, вы хотите получить сумму наличными или перевести ее на свой счет? Если наличными, то сумма будет на пять процентов меньше.
Я подтвердил свое неуклонное желание получить наличными.
— Что ж, воля клиента — закон.
Он открыл один из стоявших сбоку шкафчиков, откуда выдвинул новенький терминал связи с непонятной приставкой сбоку. Затем движением циркового фокусника вытащил из складок своей хламиды маленькую плоскую шкатулку. Оттуда, в свою очередь, появилась пачка карточек. Не белых, не синих и даже не оранжевых. Золотых! Такие мне прежде никогда видеть не приходилось — только в местном кино. Вставив в терминал связи одну из золотых пластин, он набрал код и что-то произнес в микрофон. Повторил операцию еще трижды. И с достоинством протянул их мне:
— Вот, тут вся сумма. Если у вас вдруг окажутся подобные вещи… скажем, вы еще получите от кого-то наследство… то я охотно куплю их у вас.
— Вся? А вы меня не обманываете? — спросил я, придав лицу недоверчивое выражение.
— Не говорите глупостей, молодой человек. — Фтан, кажется, всерьез рассердился. — За свою жизнь я не обманывал никого из клиентов. — В глазах же читалось: мол, думаешь, я не просек, кто ты такой? Я же не самоубийца, с тобой шутить.
С Большой Ямы мы отправились прямиком в банк.
— Может быть, не будете все же разменивать? Все-таки золотые сертификаты, — спросил клерк, почтительно принимая у меня из рук четыре золотистых овала. — Любой банк охотно примет их с зачетом…
— Спасибо, но я собираюсь в такие места, где они не очень в ходу, — выкрутился я.
Он вежливо улыбнулся:
— Не в джунгли же Сахула вы собираетесь и не в Шем? Впрочем, как вам будет угодно.
Церемонно поклонившись, он быстро наполнил мою барсетку пачками «синеньких».
На любезно предоставленной банком машине — уличные такси тут были, как говорится, не в моде — мы вернулись в отель, весьма довольные столь успешно закончившейся вылазкой…
Сейчас я нес за пазухой примерно четверть от вырученной суммы. Разгуливать по городу Таххара в одиночку и при деньгах, имея из оружия один малокалиберный двуствольный пистолет, было как-то неуютно.
Но таково было условие, сообщенное полицейским, — туда я должен был идти один.
У входа на платформу монорельса я сунул руку в карман, где брякала пригоршня мелочи.
Наличные деньги все же имели тут хождение, пусть только для мелких покупок. На аверсе — барельеф нынешнего таххарского владыки. Монарха всей планеты Хайгета LXIV. На реверсе — императорский герб: на фоне звезд крылатый дракон, кусающий себя за хвост, обвивался вокруг Земли.
Сунув монетку в древний обшарпанный турникет, грустно заурчавший и ревматически защелкавший после этого, я вошел в напоминающий мыльный пузырь пластиковый грибок станции монорельсовой дороги. Подождав минут пять, я сел в цилиндрический вагончик из затемненного пластика.
Спутников со мной в вагончике было немного.
Уже сильно немолодой, седой мужчина, лицо которого являло смесь европейских и азиатских черт. Видимо, из старых имперских земель, с юга.
Два человека в форме вспомогательных войск, с эмблемой североафриканского корпуса, по виду — вылитые жители Древнего Египта с фресок в пирамидах. (Хотя тут нет и никогда не было пирамид, да и никакого Древнего Египта тоже.)
Несколько человек, довольно-таки убого одетых, — наверняка временных рабочих, завербованных в третьеразрядных провинциях.
Из-за дрянной местной электроники до сих пор местное производство было неважно автоматизировано и требовало немало рабочих рук на конвейерах и в сборочных цехах, не говоря уже о стройках.
И еще полдюжины священнослужителей неизвестного мне культа, в зеленых балахонах и высоких оранжевых шапках. Должно быть, пожаловали откуда-то с глухих окраин: в странах цивилизованных служители богов давно уже не относились к категории почитаемых и предпочитали за порогами своих храмов носить обычную одежду.