Идущие сквозь миры
Шрифт:
Он вновь наполнил бокалы.
— Я выпью за решительных женщин, — сообщил он. — А вы… Ты, — поправился он, — именно такая, раз согласилась поехать с незнакомым человеком к нему домой. — Перейдя окончательно на «ты», он, как я почувствовала, внимательно ждал моей реакции.
— Ничего удивительного. Я сразу поняла, что вы, — сделала я упор на последнем слове, — вы порядочный человек. А кроме того, я могу постоять за себя.
— Ты так уверена в себе?
Подумав несколько секунд (предупрежденный — вооружен), я вытащила из сумочки разряженную кредитную карточку и, видя как ползут вверх его брови, разорвала упругий пластиковый овал пополам.
— Ого… — Он рассмеялся, несколько, как мне почудилось, натянуто. — Пожалуй, страшновато было бы доверить таким пальчикам свое мужское достоинство! Как ты этому научилась?
— Тут нет ничего сложного — всего лишь тренировка, — пожала я плечами, вспоминая, как целый год еще у себя дома обучалась этому. Сначала рвала тонкую стопку бумаги, с каждым днем подкладывая все новые и новые листочки, потом перешла на картон — сначала тоже тонкий, потом все толще…
Его фривольная шутка, надо сказать, не произвела на меня особого впечатления — я уже знала, что подобные высказывания тут в порядке вещей. Чем-чем, а чрезмерно строгой моралью и ханжеством Таххар не славился.
— Я даже могу при большом желании разорвать колоду карт, — сообщила я, усилием воли гася боль в горящих от напряжения пальцах.
Он недоуменно уставился на меня, и тут я вспомнила, что в этом мире игра в карты неизвестна.
— Ну, таких, — я ткнула пальцем в половинки кредитной карточки.
— А, ну да, конечно. А скажи, Тэльда — твое настоящее имя?
— Да, а что? — Я слегка забеспокоилась.
— Просто очень похоже на артистический псевдоним. А сколько тебе лет?
— Двадцать семь. — Я уменьшила свой возраст: мне всегда говорили, что я выгляжу моложе своих лет.
— Замужем была?
— Не случилось, — коротко ответила я и только потом спохватилась, что по документам у меня целых два мужа.
— А уже пора подумать о семейном гнездышке.
— Это намек?
Он коротко рассмеялся:
— Ну, пока нет. А…
— Простите, почтенный Тцар, вы, конечно, вправе расспрашивать меня, коль скоро я у вас в доме, — произнесла я, тщательно выстроив фразу в соответствии с местными правилами этикета, — но, может быть, вы захотите сначала рассказать о себе?
Он некоторое время внимательно разглядывал меня:
— Ну что ж, хорошо. Мое полное имя Килан Сонд Тцар, я полноправный имперский подданный. Я, как ты, наверное, уже поняла, достаточно небедный человек. Владею долей в сельскохозяйственных и рыболовных корпорациях, акциями кобальтовых рудников и Генеральной Космической Компании, ну и еще кое-что по мелочи… Двое взрослых детей, дочери. Мое любимое занятие — летать на планере. Кстати, если хочешь, можем как-нибудь устроить воздушную прогулку. Сегодня не получится, конечно. — Он бросил взгляд на подсвеченные полной луной тучи. — Ну, что ты еще хочешь узнать?
— Ну, например, — протянула я, — я очень хотела бы узнать, где в данный момент находится и что поделывает жена почтенного Килана Тцара и мать его детей?
— А, вот что тебя беспокоит. — Он непринужденно улыбнулся. — Хорошо, изволь. Моя бывшая… — нарочито выделил он, — бывшая жена проживает в Тиотиокуане, в обществе очередного любовника. По крайней мере, так было полгода назад, когда я последний раз с ней связывался. Моя старшая дочь сейчас в Хендийской провинции, где живет с мужем, правда, судя по их образу жизни, внуков от нее я дождусь еще нескоро, если вообще дождусь. Младшая, — лицо его на миг потеплело, — учится в столичном женском лицее.
Он замолчал, и мы некоторое время сидели молча.
И впервые за все время — за те годы, как я покинула родину, — мне пришла в голову эта мысль: насколько, в сущности, абсурдно все то, что со мной случилось.
Как вообще такое может быть: я (что бы там ни было, а благородная йооранская дама из знатного семейства, насчитывающего тридцать два поколения) сижу тут, за невесть сколько миров от своего родного мира, на мохнатом ковре. И какой-то местный обитатель раздевает меня глазами и совсем скоро собирается меня на этих коврах разложить, может быть даже не удосужившись раздеться самому…
Впрочем, возвращаясь к реальности, подумала я, обитатель вовсе не «какой-то». Надо же, как все ловко получается: в первые же три недели пребывания тут мне удается подцепить местного миллионера, причем безо всяких стараний с моей стороны.
На миг возникло дикое предположение (видимо, во мне пробудился бывший лейтенант тайной полиции): что, если все это — хитро поставленная ловушка местных спецслужб, каким-то образом разгадавших нас?
Но я тут же отбросила эту нелепую мысль. Если бы нас в чем-то подозревали, давно бы уже сцапали. Да и не похоже это на ловушку.
Кроме того, я интуитивно чувствовала, что этот человек может быть нам очень полезен, хотя еще не представляла толком, чем именно.
Если даже и придется лечь с ним в постель… Что ж, переживу — я и не такое переживала.
— Скажи, ты давно в Лигэле? — Он вовсе не проявлял — по крайней мере, внешне — стремления немедленно «раскладывать» меня на коврах или где бы то ни было.
— Двадцать дней с небольшим.
— А как ты посмотришь на предложение показать тебе город?
— Прямо сейчас? Так ведь ночь… — произнесла я в некотором изумлении.
— Ну да. А почему бы и нет? Или ты боишься темноты?
Я никогда не думала, как это может быть приятно — просто идти по ночному городу с человеком, которого встретила два часа назад, просто гулять, беседуя ни о чем… И чувствовать, будто знаешь его всю жизнь.
Ведь в моей жизни их почти не было — мирных прогулок по ночным безопасным городам, бок о бок с человеком, которому почему-то хочется доверять.
Я вдруг представила себе, как мы с ним идем, вот так, тихо беседуя, по улицам почти забытого мной родного города — Йооран-ато.