Идущие сквозь миры
Шрифт:
Раздев меня догола, служанки принялись облачать меня в одеяние, которое, по мнению моего жениха, приличествовало его спутнице.
Вначале меня заставили влезть в почти прозрачные колготки. Затем вокруг моего тела несколько раз обернули фигурно вырезанный кусок ткани, закрепив его несколькими длинными, серебряными с жемчугом, булавками. Сверху надели нижнюю юбку с широкими накладками по бокам. Потом — юбку с нелепым длинным хвостом, спускавшуюся почти до пола, и блузу с расклешенными рукавами — все из переливающегося разноцветного шелка бледных оттенков. Наконец, вокруг головы обвязали широкую повязку с вышивкой золотом.
Когда я влезла в сапоги на умопомрачительном каблуке, то моей единственной мыслью было: смогу ли я во всем этом драться?
Под занавес мне на шею возложили ожерелье, а на запястья надели браслеты, сплошь усыпанные самоцветами.
Все это они проделывали молча и сосредоточенно, иногда без особых церемоний поворачивая меня в разные стороны, словно одевали не живого человека, а куклу.
Мне вспомнились легенды, читанные в детстве, о том, как вот так готовили в древности невест для Мх'ортхэра — бога смерти. Тех бедолаг тоже убирали в дорогие одежды, увешивали драгоценностями, а потом, справив брачную церемонию со статуей этого поганого божка, сбрасывали в колодец, ведущий прямиком в раскаленную печь, что стояла в подземелье храма.
Возле его машины нас ожидали трое здоровенных бритоголовых типов с неподвижными лицами. Меня это не удивило: я слишком хорошо успела узнать Тцара, чтобы не понимать, что он обязательно подстрахуется.
Хотя бы на тот случай, если меня захотят увезти домой силой.
Это тоже было предусмотрено мной — насколько вообще в такой ситуации можно было что-то предусмотреть.
Мы быстро доехали до космодрома, прошли через огромный зал ожидания, заполненный гудящей толпой, где ежеминутно слышались лающие объявления, которые не мог разобрать лингвестр.
Когда мы свернули к частным терминалам, я начала про себя отсчет времени. Досчитав до ста и — насколько возможно — отключившись от окружающего мира, начала повторять про себя заученные когда-то слова, пробуждающие память тела и духа. После того как мы миновали первый пост, я уже ощутила прилив тепла к рукам и легкость во всем теле, прошли второй — появилась мелкая дрожь в напряженных адреналином мышцах…
Давно уже мне не случалось использовать это знание на практике — боевой транс, оставлявший при этом ясной голову и обострявший реакцию. Потом всякий раз приходит расплата в виде долгих часов слабости и апатии.
Молча я поблагодарила своих мертвых наставников за умение, которое они мне дали.
Я изо всех сил старалась не выдать себя. Тщательно опускала глаза к земле, чтобы никто не заметил их блеска, иногда нарочито приволакивала то одну, то другую ногу, чтобы слишком легкая походка не обратила на себя внимания. Украдкой старалась глубже дышать — кровь в решающий момент должна быть насыщена кислородом.
Мы миновали пятьдесят девять ворот и остановились перед шестидесятыми, которые распахнулись перед нами.
Коридор, а за ним еще одни ворота. И вновь — стоило нам остановиться, как они разошлись в разные стороны, словно матерчатые занавеси.
За ними я увидела своих товарищей и тцаровского приятеля, на руке которого капелькой крови сверкал бриллиантовый перстень.
Такие алмазы оттенка голубиной крови во всех мирах были безумной редкостью. Здесь — чуть меньшей. Тут было одно маленькое месторождение таких камней, и располагалось оно на другой планете, и в не самом удобном месте — на «горячей» стороне Меркурия.
Именно этот камень, вместе со своим хозяином, и был ключевым элементом моего плана — дерзкого, авантюрного и сомнительного с моральной точки зрения — такого же, как и та жизнь, которую я веду с юных лет.
Дело было, конечно, не в его цене, хотя его хватило бы на десяток превосходных кораблей. Именно такие алмазы, как можно было узнать хотя бы из бесконечных голосериалов, и служили здесь управляющими ключами к гравитационным машинам, персональным сейфам в самых крупных банках, дверям фешенебельных квартир и вилл и прочим предметам роскоши.
Кроме гравированного рисунка, на нем особым способом была сделана электронная запись, содержащая коды и сведения о хозяине.
Именно поэтому его было бесполезно воровать.
Замок открывался, только если запись на камне совпадала с генетическим кодом того, на чьем пальце он находился, или кого-то еще, информация о ком была внесена в память мыслящей машины самим владельцем.
Похищенный или снятый с мертвой руки он был бесполезен.
Именно это было самым узким местом моего плана, который я не сумела сообщить своим спутникам.
Хозяина яхты надо брать живым и только живым.
Я вовсе не желаю смерти Тцару, но если что — как-нибудь переживу эту неприятность. В конце концов, это не я пыталась шантажировать его судьбой товарищей, чтобы заставить спать со мной до конца жизни. Но вот если по ходу дела кто-нибудь случайно прихлопнет этого Хатонара, то нам всем останется только застрелиться.
И вот я услышала идущий изнутри сигнал. Время пошло, и окружающий мир куда-то отдалился. Рассудок стал ясным до прозрачности, время потекло медленно-медленно, мышцы налились уже почти забытой силой — силой неженской и даже нечеловеческой, — сердце било как метроном.
А потом дымка рассеялась, и я ощутила на себе взгляд Тцара. Пора…
Василий
Итак, из бесшумно сложившихся гармошкой гофрированных ворот появилась Мидара. И не в одиночестве.
Мы все невольно напряглись: было непохоже, что она пришла сюда добровольно.
Во всяком случае, три квадратных личности у нее за спиной не производили впечатления ни телохранителей, ни служителей космопорта, решивших сопроводить уважаемую гостью. Их взгляды буквально сверлили ее спину, а правые руки были одинаковым движением прижаты к складкам коротких пончо. На их фоне наш капитан — совсем не мелкая и не слабая — выглядела хрупкой. Хотя… одежда ее вовсе не была похожа на ту, что обычно носят подневольные личности.