Иероглиф «Измена»
Шрифт:
— Никогда не слышал о таком небожителе, — опять усмехнулся император. — Но, думаю, стоит вам поверить.
— Поверьте, государь, поверьте! — воскликнула Юйлин. — Мой супруг больше не промышляет воровством. Он собирается в следующем году сдавать экзамены на степень младшего чиновника.
— Эту степень я ему и так жалую. Тжонг, хочешь стать вельможей?
— Нет, ваше величество. Мы с моей супругой хотели бы взять в управление небольшой и бедный уезд, чтобы восстановить там хозяйство и помогать беднякам. Если позволите,
— Хорошо, — кивнул государь. — Однако это так далеко от столицы, почти на границе с княжеством Го. Юйлин! Что ты будешь делать в такой глуши?
— Буду помогать мужу и слагать стихи, — поклонилась Юйлин.
— Больше не хочешь карьеры? — улыбнулся государь.
— Карьера женщины — это муж и дети, ваше величество, — потупясь, ответила Юйлин. — А с тех пор как я освободила свою сестру от рабства и непосильной жизни, мне больше ничего и не надобно.
— Отменно! Но твоих стихов я буду ждать, — сказал Жэнь-дин. — Присылай их с каждой почтой!
— Хорошо, ваше величество. — И Тжонг со своей супругой откланялись.
— Вы тоже можете идти, — сказал император Лу Синю и Ирис — Я жду вас на свадебной церемонии и пиру. Вы будете моими дорогими гостями.
— Благодарим, ваше величество.
Когда каллиграф и его жена вышли из дворцовых палат, Лу спросил Ирис:
— Понравилось ли тебе во дворце, милая?
— Там прекрасно, мой господин, — тихо ответила Ирис — Но…
— Но что?
— В вашей усадьбе, где много садов и царит тишина, гораздо лучше, мой господин.
— Ирис, милая, не называй меня «мой господин».
— Хорошо, мой… Мой любимый. Простите, но я не смогу стать придворной дамой. Мне нравится сажать цветы у пруда в вашей…
— В нашей, Ирис!
— В нашей усадьбе. Нравится рассматривать свитки с каллиграфическими надписями. Нравится слушать тишину и в тишине пенье птиц. Это нехорошо?
— Это прекрасно, Ирис. Я и не хотел бы, чтобы ты стала придворной дамой. Мы будем вместе сажать цветы у пруда и слушать птиц… А еще я выучу тебя каллиграфии, но сначала…
— Что?
— Я хочу тебя представить еще кое-кому.
— Кому же?
— Узнаешь.
Супруги сели в паланкин и отправились во дворец Сонной Благодати. Здесь на положении почетных гостей, приглашенных на свадебную церемонию, находились Фэйянь и Баосюй.
— Доложите владыке Баосюю, что прибыл каллиграф Лу Синь и просит принять его, — сказал Лу слуге, едва паланкин остановился перед парадными дверями дворца.
— Благоволите следовать за мной, — поклонился слуга.
Он повел каллиграфа и Ирис не во дворец, а в обширный сад, что простирался вокруг дворцовой башни. Здесь благоухали сотни самых разнообразных цветов и деревьев, журчали фонтаны; крупные бабочки и стрекозы порхали, словно живые драгоценности.
—
— Вы правы, сестрица, — услышала она ласковый и нежный женский голосок.
Навстречу гостям вышла молодая женщина в светло-малиновом халате, сплошь затканном узорами и отороченном золотой нитью. У красавицы была высокая прическа замужней дамы, в волосы искусно вплетены ало-золотые шнуры, приносящие, как говорят, удачу и богатство. В руках женщина держала корзинку, наполненную ранними персиками. Лу Синь, увидев женщину, пал на колени.
— Владычица Фэйянь, — прошептал он, не смея поднять глаз.
— Встань, Лу, — тихо попросила Фэйянь. — Встань и представь мне свою жену.
Каллиграф повиновался и сказал:
— Ирис, поклонись великой владычице Фэйянь, сестре нашего императора.
Фэйянь обняла оторопевшую девушку:
— Ирис, не слушай его. Нечего разводить церемонии. Я давно хотела тебя увидеть. Идем-ка в беседку у озера: я приготовила чай, да вот еще и персиков нарвала. Ты какие сладости любишь?
— Сахарные палочки, — робко сказала Ирис, не смея глянуть на принцессу.
— А я пампушки с медом. У меня есть и то и другое, так что чаю мы с тобой попьем отменно. Лу, что ты застыл? Идем же с нами!
В беседке Фэйянь принялась потчевать своих гостей чаем и сладостями. Ирис поначалу ужасно робела и смущалась, но потом осмелела и изредка бросала на Фэйянь исполненные немого восторга взгляды. Как же, сама легендарная принцесса династии Тэн запросто сидела с нею и поила чаем!
— Я счастлив видеть вас, принцесса, живой и здоровой, — меж тем сказал Лу Синь.
— О, я и сама счастлива. Мне представляется страшным сном время, которое я провела у императрицы Чхунхян. Ты ведь знаешь, Лу, в Жемчужном Завете начались бунты и нестроения, после того как Баосюй уничтожил проклятую императрицу. Знать пожелала выдвинуть своего повелителя, а воины-сатораи — своего. К тому же Жемчужный Завет лишился покровительства острова драконов… Но ты почти не слушаешь меня, Лу. Что гнетет тебя?
Ирис замерла, вслушиваясь в этот непонятный для нее разговор.
— Владычица, — прошептал Лу Синь, — вы знаете все, что я хочу вам сказать.
— А ты должен знать все, что я хочу сказать тебе. Наши слова неизменны, как и наши сердца. Но у тебя теперь есть Ирис, а у меня — Баосюй, разве этого мало?
— Нет, нет…
— Ирис напоминает мне меня в пору, когда я еще обучалась у Крылатой Цэнфэн, — помолчав, поделилась Фэйянь. — Как причудлива судьба!
— Причудлива, — эхом повторил Лу.
— Лу, я хочу породниться с тобой, — сказала Фэйянь неожиданно. — Я жду ребенка и уже знаю, что это будет сын. Если у вас с Ирис родится дочь — а мне почему-то верится, что это будет дочь, — то…пусть она будет суженой моего сына.