Иерусалим
Шрифт:
Де Ридфор резко развернулся к нему:
— Отлично! Но Одо непременно узнает об этом — как ты отплатил ему за заступничество. Пусть все знают, что ты предатель! — Он коротко глянул на сенешаля.
Жильбер сделал несколько шагов вперёд:
— Пусть те, кто хочет избрания нового магистра сейчас и здесь, станут по правую руку, а те, кто не хочет этого, — по левую.
Раннульф пошёл направо, мимо колонн, подпиравших свод, развернулся и вновь устремил взгляд на середину трапезной. Обе ладони он сомкнул на рукояти меча. Сердце билось в его груди гулким молотом. Половина
Голос де Ридфора зазвенел от облегчения:
— Значит, мы подождём. Благодарение Господу.
— Сомкните ряды, — сказал Жильбер. — У нас довольно дел.
Все снова сошлись в центре зала. Раннульф стоял, глядя в пол. Он проиграл — из-за одного голоса. Будет ли ещё у него такая возможность? Неприятная, сосущая тяжесть в желудке говорила ему, что, скорее всего, не будет. Так хочет Бог, сказал он себе. Вдруг он ощутил себя никчёмной пылинкой, гонимой ветром. Раннульф Фицникто, пузырь, наполненный лишь воздухом.
— Раннульф, — сказал де Ридфор, — поскольку ты так рвёшься покомандовать, мы назначаем тебя командующим Иерусалимом. Храни порядок в городе, коли уж это у тебя так хорошо получается.
Раннульф поднял голову.
— Да, милорд, — сказал он, избегая встречаться глазами с де Ридфором, потому что страшился увидеть в них торжество. Вслед за другими рыцарями он поплёлся из трапезной.
ГЛАВА 14
А ведь это могло случиться, думал де Ридфор, вполне могло: он едва не уступил главенства в Храме мужлану-отступнику без семьи и чести. Всего один голос... Он продолжал перебирать в мыслях неудачи и преступления Раннульфа Фицвильяма, поднимаясь в королевскую цитадель поговорить о защите города. К его удивлению, на скамеечке у ног короля сидела принцесса, бледная и задумчивая; рядом, в тени, стояли её фрейлины. Она была настолько неуместна здесь, что де Ридфор едва не заговорил об этом вслух, но Керак опередил его.
— Сир, женщина должна быть удалена. Ей здесь не место. — Волк прошагал через зал от окна, где стоял до сих пор, оглядывая укрепления.
Де Ридфор сразу увидел лазейку для себя; мимолётно улыбнувшись принцессе, он встал на её защиту:
— Милорд, перед тобой — принцесса Иерусалимская, где же ей ещё находиться?
Керак резко повернулся к нему, словно лишь сейчас заметив тамплиера:
— Что за чушь ты городишь!
— Оставьте, оставьте, — сказал король. — Незачем вам затевать свару в моём присутствии, да ещё когда Саладин уже стоит у порога. Если хочешь, Сибилла, мы отправим тебя в безопасное место.
Принцесса выпрямилась на скамеечке, сложив руки на коленях:
— Я остаюсь.
— Сказано благородно, — заметил де Ридфор и обменялся с Кераком долгим неприязненным взглядом.
Волк фыркнул, презрительно выпятив мясистые губы:
— Слова, слова! Одень её в кольчугу да дай в руки меч — тогда и посмотрим, как благородно она будет выглядеть.
Голос короля стал хриплым от гнева:
— Милорды, я же сказал — довольно! Я не потерплю вашей грызни. Нам надо защищать Иерусалим; давайте же говорить об этом.
— Что ж, поговорим. — Керак выпятил нижнюю челюсть, словно носовую фигуру корабля. — Я пришёл сюда, чтобы помочь вам драться с магометанами — но мы лишь сидим без дела, взаперти, нас устранили от защиты города. Отдай мне приказ! Я покажу, как удержать Иерусалим.
Де Ридфор ударил кулаком по бедру:
— Мы и так уже знаем, как удержать Иерусалим, милорд, кто бы ни встал против нас! Бог отдал Священный Город нам, и мы не нуждаемся в твоей помощи!
— Это так, — сказал король. — Насколько я помню, офицер, который отвечает за город...
— Он погиб при Литани, — сказал де Ридфор. Перебив его, король предотвратил в самом начале очередную вспышку маршальского гнева. — Нами избран на этот пост другой, простой рыцарь за неимением лучшего. — Он искоса глянул на Керака, чья ненависть, покуда не имевшая цели, могла теперь устремиться во вполне определённое русло.
— Кто же? — спросил король.
— Раннульф Фицвильям, — отвечал де Ридфор и только сейчас вдруг вспомнил, что король знаком с ним.
Бодуэн выпрямился. Его истёртое чудовищное лицо выделялось, как маска, на фоне одежд из узорчатого шёлка и жатого бархата; губы обрамляли болячки. В голосе его прозвенела уверенность:
— Я не знаю лучшего человека во всём моём королевстве. Он сохранит этот город, равно мечом и верой, и я окажу ему в том любую поддержку.
Глаза Керака сверкнули. Он развернулся и пошёл через зал к выходу, дерзко обратившись спиной к королю.
— Милорд Керак, — бросил ему вслед Бодуэн, — хранить порядок — дело тамплиеров, оставь это им. Тебе нужно лишь держать своих людей наготове. Когда Саладин двинется в поход, мы и станем строить планы сообразно его действиям. Пока же позволь Раннульфу Фицвильяму делать своё дело, лучше его всё равно никто не справится.
Де Ридфор отступил на шаг. Ему трудно было выдержать такой ворох похвал, сыпавшийся на одного человека — человека, которого он презирал, — но он принудил себя сохранять хладнокровие. Он уже знал, что Раннульф был среди рыцарей, которые сопровождали короля в Иерусалим от реки Литани; разумеется, норманн втёрся в доверие к Бодуэну — лишнее доказательство его вероломства и честолюбия.
Впрочем, это можно как-то использовать. Де Ридфор принялся обдумывать, как ему вновь завоевать доверие короля.
— Стало быть, сир, таково твоё слово? — спросил Керак. — Я должен сидеть без дела?
— Ты должен ждать, — сказал король. — А теперь можешь удалиться, милорд.
Керак развернулся на каблуках, поклонился и вышел из зала. Изящества в нём было не больше, чем в конюхе.
Маршал де Ридфор сказал:
— Сир, будь осторожен, ему неизвестно, что такое благоразумие.
— Я знаю его хорошо, милорд, — отозвался король, — но мы сумеем приструнить его. Что же до командования в Иерусалиме, то Раннульф — прекрасный выбор. Захвати его с собой, когда пойдёшь сюда в следующий раз.