Иглы мглы

Широков Виктор Александрович

ТРАВНИК

А. А. Михайлову

Мне приснилось: волшебный травник я листали, как листья, его шелестели листы.Эти травы не виданы в наших местах,небывалой они красоты.Обнялась трава адамова головас печальной плакун-травой;прикрыш, тирлич и разрыв-трававздыбились над землей.И недетский ужас мне горло сковали волосы поднял мои;они качались, словно трава;холод густел в крови.Сон колыхался, как зыбкий туман.Сердце стучало сильней: "Замри!"И на месте цветастых, как ситцы, полянмне открылись клады земли.Но не взял я ни камня, и злата не взял;и во сне, словно бы наяву,я траву нечуй-ветер усердно искал,одну нечуй-ветер траву.Мне говорили: "Смешной чудак!Травы не бывает такой.Что же ты ищешь? Зачем же ты так?Брал бы что под рукой!"Пусть молва будет тысячу раз права,повторяется вновь и вновь;все равно существует эта трава,свободная, как любовь!Где же, где же эта трава?Где же моя любовь?7.04.68

* * *

Старинный дом. Тенистый двор.Деревьев

долгий разговор.И, право, стоит подстеречьих нестареющую речь.Сравнить блистание листвыс сияньем трепетным плотвы.И обойти молчащий дом,облитый лунным серебром.Окно нет-нет блеснет, как глаз,как будто всматриваясь в нас.Немало рифм за гранью лбанам приготовила судьба:Живут балет и бой раба,и арбалет, и лет арба…А мне б точней перевестидыхание и дрожь листвы;суставов неумолчный трески окон дома странный блеск;чтоб встали, как к ребру ребро,в стихах — дом, двор и серебро.10 — 11.05.69

* * *

Не знаю сам, чего добьюсь, но знаю,что не могу и дня прожить без песни,что только в слове обретаю радостьи сам с собой нередко говорю.А также повторять люблю признаньялюдей, задолго живших до меня.В них — мой восторг, мое движенье мысли,моя манера относиться к словухирургу впору — жестко и легко.Но все-таки мне мало вечных истин,хочу я отыскать свои, чтоб кто-томои стихи читая, задохнулсяот жуткого блаженства красоты.30.10.74

Из книги "БЕЛЕС"

("Жалын", Алма-Ата, 1982)

ЛУГ

На лугу — Шереметьевки близя внезапно подумал о сыне…Здесь сосняк молодой и осинник,как подростки, стыдясь, обнялись.Я представил, как рядом идет,как он лезет бездумно в болото;и еще несказанное что-топотянуло вперед и вперед.Я увидел шеренги могил,расположенных друг против друга.Среди этого адского кругая один о спасенье молил.Я увидел провалы глазниц,что распяты на ржавых прицелах…Кто задумался, есть ли мицелийу людских бесконечных грибниц?!Кто, впадая в воинственный раж,за гробами шел, как за грибами?Шевелил я беззвучно губами:"Неужели сын — тоже мираж?!"Оглядевшись, я понял: кругомне могил чернота, а окопы;и опять неподвластное что-топодтолкнуло — скорее пойдем…Солнце выше, пора и домой.Но грибов не прибавилось в сумке.Тридцать лет, как единые сутки,размотались… Клубок непростой.Я заметил: окопы однипоровнее и глубже… Напротивпоразмытей. Наверно, полротыв обороне стояло в те дни.А враги, представляю, все прут.Блиц-пехота, а может, и танки.…А сейчас тут маслята растут,сыроежки, но больше поганки.20.07.79

НА ВЫСТАВКЕ РИСУНКОВ НАДИ РУШЕВОЙ

Зал забит до отказу.

Не редеет толпа.

Вот рисунок. Показан

скорбный профиль Христа.

Чей работал фломастер,

узнаем без труда:

Маргарита и Мастер…

Надя Рушева… Та…Память тотчас услужливосправку выдаст о ней.А спрошу я: "Не нужно либыть немного добрей?!Что нам выставка — "зрелище"?Может, бокс или цирк?— Сколько страсти и зрелости!— Ах, булгаковский цикл!— Сколько силы, размаха!..Мне совсем не смешно.Погодите, не ахайте!Это — грешно!Поумерьте восторгиу толпы на виду.Ваши реплики — торгиценят чью-то беду…Надю вспомните. Девочку.Как она, не дыша,держит чуткую веточкукарандаша.И рисует, рисует…Называйте судьбойто, что вечно рискуетсамою собой!Мозг не выдержал. Хрупкий.А себя не берег.И уложены рукив изголовье берез.А чужому рассудкуНевелик интерес.10 000 рисунков!10 000 чудес!Раструбили газеты.Расшептали уста.Все рисунки — в глазете,как на вынос гроба.Неужели бездонновдохновенье текло,чтобы кто-то бездумнопальцем тыкал в стекло…Не увидев за творчествомчеловечьей души,мерил мерою порчи:слава, шум, барыши…Вы, умишками щуплые,дети сытых квартир,словно тело не щупайтени стихов, ни картин!К черту все замечания!Наде — больше дано.Ей привычней молчание.Словно вечность — оно.21.03.71

Из книги "ЛИЦА ДРУЗЕЙ"

(Чебоксары, 1982)

* * *

Анкета моя коротка:Родился, учился, работал.Приметливая рукачеркнет полстранички всего-то.А то, как стремительно жил,как жилы вздувались порою,как словом друзей дорожил,она, может быть, не откроет.И все-таки в каждой строкеостанется что-то такое,что с временем накороткеи, в общем, водило рукою…1973-19.08.80

ВОЛЬНЫЕ СТИХИ

1. Странное чувствоСтранное чувство мной овладело,словно я никогда не выходил на улицу;словно я никогда не видел белого света,упруго бьющего в лицо.И я вспомнил солнечное детство,мохнатого мотылька, белого и упругого,бьющегося в ладонях…Солнечный луч сместился,словно прошел сквозь призму воды,прозрачно-зеленоватой.Тоненькая леска,на которой висит время.2. РитмПочему я хожу по улице,непрерывно напевая какую-то строчку?Словно вспомнив цветной сонмилого детства.Ритм не оставляет меня.Он пронизывает телосладостной дрожью существования;он заставляет приноравливать шагик его размеру.Почему я не могу молчать на улице,беспокойной, как лента конвейера,как порожистая река?Дома молчу,когда один.3. ОктябрьНескладный журавльотбился от стаи.Засохшее дереворухнуло в траву.Телефонные проводаобросли инеем,а франтоватый соседсбрил усыне любитизморозь под носом.Ночи стали темнее,а дни короче.А мнеприснилась ты.4. Письмо АннеЗнаешь,я никогда не писал тебенастоящих писем.Какие-то деловые записки,какие-то сообщения,после которых неудобнои извиняться.Смешно,но я не могу выразитьсвоей любви,мгновенной и острой,когда вижу тебявсюот одуванчика волосдо маленьких блестящихноготков на ногах;всюкак порыв ветра,который приподнял твое платьеи хочет понести тебя на рукахна край света,как это не могу сделать я.Мысленноя пишу тебе письмаежедневно.Ночьстирает написанное.5. ТрилистникЛюдям нужна любовь.И тем, кто страдает,и тем, кто счастливона укорачивает часы горяи продляет минуты радости.Не менее нужна вера.Она направляет,она поддерживает,она приводит к победе.Любовь и верасоединились в надежде.Как она необходима к тем,у кого нет любви,у кого нет веры.Трудно жить без любви,еще труднее без веры,невозможно без надежды.6. Прислушайтесь!Прислушайтесь!Сегодня сердцекаждого честного человекасчетчик Гейгера!1964-16.04.69

СЛОВО И ДЕЛО

В начале было Слово?— В начале было Дело!Оно для слов основа,оно сердца задело.Когда мне в книгу тычутвот посмотрите, нутея говорю обычно:"Как время по минутам,как часики наручные,вы головы сверяете,наручники научныена мысли надеваете".Черным по беломупишу для одногов начале было Дело,сделайте его!1968

ЦВЕТ

Рядом с черным белое белей.Черное еще черней на белом.Жаль, не сразу различишь людей:Тот — бездельник, этот — занят делом.3.02.74

ЮНОШЕСКИЕ СПОРЫ

Ах, эти пьянки на Таганкеи эти споры двух Россий,где словно бледные поганкибутылки винные росли.Какие здесь сверкали строки!Шел стихопад. Стиховорот.И если речь текла о Блоке,никто не доставал блокнот.И как я встряхивал упрямосвой чубчик, ежели поройТвардовского и Мандельштамастравить пытались меж собой.(Поэты в том не виноваты,что, на цитаты разодравстихи живые — на канатыих шлют для утвержденья прав).Не помню доводы лихие.Однообразен был финал:меня очередной вития,не слушая, перебивал.Опять бряцали именами,друзей и недругов громя.Мне кажется сейчас — с тенямисражалась только тень моя.Ее бесплодные усильядостойны слова лишь затем,что те же слабенькие крыльяу антиподов вечных тем.И если я пытаюсь сноватебя отстаивать, Мечта,то это значит — живо слово,каким освящены уста.Затем порой и грязь месили,учили наизусть тома,чтоб осознать, что мы — Россия,что жизнь — История сама.24.09.74

СЕРДЦЕ

1О чем тосковало ты, темное сердце,Чего ожидало?Удара инфаркта, позорного фактаострее кинжала?Измены любимой? Невыносимойдушевной разлуки?С чего ты томилось и что приключилось?А может, со скуки?Пугалось, как только пугаютсямалые дети.Стучалось, как запертый смертникв заброшенной клети.Кричало.Немые кричат рукоплеском,А ты колотилось…2Что же случилось?И вечер, казалось, он не был так черен;и зерен разбросанных звездне клевал еще месяц;его гребешка не видели люди…Так что ты заметил, сердце?Какая-такая печаль снизошлана твой остров?Твой остов трясла лихорадка печали,какую не знали доселе.Спросили тебя о причине?Чужие мужчины и женщинышли равнодушно,а ты наблюдало,как путник, внезапно свернувв подворотню,никем не замеченный, видитснаружи снующих, живущих, жующих,спешащих куда-то;не видящих кроме себя — никого…Не почувствуют взора они,бесчувственны и не они виноваты…Лишь, в общем…3А впрочем…Так кто же обидел?Скажи. Покажи."Я простило", — ответило сердце."Забыло.Такое нередко случалось".4Я просто впервые почувствовал сердце,кровавый комочек.Впервые во мне шевельнуласьчуть-чуть неуклюжая жалость:"Я сам никого не жалел?!"И тут же смешалось волнение этос волнением сердца,ведь мы же одно существо.Я лишь раньше не чувствовал сердце.Сейчас же несу как хрустальную вазу;как ампулу с кровью — больному;как дрожащее пламя слабенькой спичкина беспокойном ветру…И слезы утру.А царапинка так, заживет.Вот.5И только на сердце останетсятоненький рубчик.Забуду я сами забудет тот субчик,который оставил следна… досмертное количество лет.Пока под плач родныхврач вскроет сердце в один дыхи установит печальный факт,что я перенеснезамеченный прижизненный инфаркт…И все-таки жил до естественной смерти.Хотите — верьте, хотите — проверьте.1967