Игорь – взрослеющий отрок
Шрифт:
Полным ходом шла эвакуация людей из частных затопленных домов, да и многоэтажных, там, где вода подходила ко вторым этажам.
– Одним словом, утро вечера мудреней, – сказал Ефим Семёнович. – Идём спать. Завтра нам на работу, а кое-кому – в школу.
Родители Игоря ушли в свою спальную комнату, где стояла и кроватка Лики, но бабушка и внук остались за столом.
Обоим не спалось. Было, о чём поговорить.
– Главное ведь – жить честно и открыто и… понимать чужие беды, Игорёк, – сказала она. – Тогда со своими несчастьями справиться будет легче. Вокруг же…
Бабушка рассказала внуку о том, что все их родственники, не только Окунёвы, Куличовы, но и Поярковы, Фироновы, Ивановы, Мищуки, Полыненко были, в основном, обычными рабочими. Но честно на заводах «Амурсталь» выплавляли самые разные сорта чёрного метала и чугун, на «Амурлитмаше» выпускали машины, подъёмно-транспортного оборудования производили самые различные краны и другую технику, на судостроительном собирали подводные лодки и корабли, занимались геологоразведкой, шили одежду… Всего и не перечислишь.
Но каждый человек должен знать свою родословную, просто, обязан. Она ведь – часть великой и необъятной России, часть её истории, необычной и неповторимой.
Отсюда вместе с другими защитниками Отечества родственники Игоря уходили на фронт, когда фашисты вероломно напали на Советский Союз. Да разве же только Германия тогда воевала с нами? Почти вся, как бы, просвещённая Европа задумала уничтожить Советский Союз, его население и поработить людей, оставшихся в живых.
«Бравые» солдаты Германии, как и её многочисленных союзников, очень храбро воевали с малыми детьми, женщинами и стариками. Не так уж и сложно убить безоружного и беззащитного. Можно, например, заживо спалить в домах какую-нибудь деревню. Но, находясь в таком положении, сопротивление фашистам разных стран и народов оказывали старики, женщины и даже малые дети.
Но вот теперь они учат россиян каким-то странным и сумбурным ценностям и весьма сомнительной демократии. Дико, нелепо, смешно… Так себя вести просто не прилично. Напрочь забыли, кем были их деды и прадеды.
Много интересного поведала внуку бабушка. Он даже не мог предполагать, что она знает и помнит такие подробности.
– Понятно. Но ты бабушка, наверное, помнишь и моего прапрадеда? – с нескрываемым интересом спросил Игорь.– Или забыла?
– Как же, внучек! Многое помню. Но обо всех наших родственниках так коротко и не расскажешь. А Силантий Егорович Окунёв – замечательный человек. Первый строитель Комсомольска-на-Амуре. Он сюда неоткуда не приезжал.– коренной житель, по сути, казацкого села Пермское, которое было построено ещё в девятнадцатом веке. Был плотогоном. Женился он на каменщице Астафьевой, которая прибыла сюда на пароходе «Профинтерн». Не в числе первых. Наверное, где-то, в 1933 году.
– Просто удивительно.
– Силантий Егорович учился в одном аэроклубе с Алексеем Маресьевом, наверное, в 1937 году. Потом Алексей Петрович поступил на службу в Красную Армию. Перед войной окончил Батайскую военную авиационную школу пилотов.
– А мой прапрадед, Силантий Егорович воевал?
– Не просто воевал, а в пехоте. Во время обороны Москвы лишился обеих ног. Вернулся в Комсомольск. Работал сапожником, как бы, сейчас сказали, был индивидуальным предпринимателем. Такое и тогда разрешалось. Прожил он долго. Правда, всегда жалел, что до Берлина ему не суждено была дойти. Ложись, однако, спать, Игорь.
Пожелав
Все семеро явились в школу с неподготовленными уроками, чем очень удивили и напугали учителей. Двоек, конечно, им не поставили ни по физике, ни по математике, да и на уроке русского языка тоже им дали срок и возможность изучить этот и последующий материал. Ведь всегда близнецы Завьяловы, Селихова, Курдилёв, Измайловская, Жаров и Окунев ниже «четвёрки» не получали.
Но вот учитель географии сорокалетний и очень щепетильный, всегда элегантно одетый, беловолосый и зеленоглазый Никита Игнатьевич Перфильев, умудрился, вкатить по «двойке» Игорю и Анюте. Можно было бы ему этого и ни делать потому, что они, пусть и не подготовились к уроку, но ведь… что-то отвечали.
Со злорадством, не вставая с места, выкрикнул свою едкую реплику на этот счёт извечный двоечник и троечник Максим Колоратин:
– Они, Никита Игнатьевич, до поздней ночи город от наводнения спасали. Их там Флора Серёгина видела. Она там, с родителями на Мылкинской дамбе, у браконьеров кету покупала… по дешёвке.
– Ты бы заткнул свой рот, Колоратин! – грубо одернула его Серёгина. – За себя отвечай!
– Поговори мне ещё! – предупредил Флору Колоратин. – Сама же мне рассказывала. После уроков поговорим!
Учитель географии гневно постучал кулаком по столу.
Он внимательно посмотрел на Колоратина и сказал:
– Ты чего это, Максимушка, так себя мерзко ведёшь? Чисто по-русски! Я посылать тебя за родителями не буду. А тебя могу послать запросто… в нокаут.
После таких предупредительных слов педагога, Колоратин притих, потому что знал, что в своё время в полусреднем весе учитель географии был даже призёром чемпиона Европы по боксу. Но когда это было. Теперь он пьёт по вечерам ликёр и в интернете пишет на своих страницах всякую ерунду. Абсолютно всем и всеми не доволен. Псих своеобразный, но ведь педагог. Надо уважать.
Учитель географии Перфильев жестом руки приказал выйти к доске Флоре Серёгиной. Она, смутившись, встала и подошла к столу учителя. Встала лицом перед классом.
– Впрочем, садись на место, Серёгина, – сказал учитель географии. – Пусть выйдут сейчас к географической карте Окунев и Селихова. Да и, вообще, все, кто вчера по-ударному… пахал с ними на Мылкинской дамбе.
Весь летучий отряд вышел к доске, не зная, чего ожидать от такого весьма и весьма неадекватного педагога. Ведь, надо сказать, что особым уважением со стоны учителей и учеников географ Перфильев и доверием не пользовался.
– Вам что, господа и дамы, заняться нечем? – зарычал он. – Это что, ваше дело, спасать какой-то там город?
– Мы живём в этом городе, – возразил Михаил Жаров.– Мы здесь родились.
– С чем я вас и поздравляю, – ухмыльнулся географ. – Нашли, что спасать. Да пусть тонет! Он уже давно утонул. Завод «Амурлитмаш» стоит, подъёмно транспортного оборудования тоже, аккумуляторный на ладан дышит… Вам, что дальше перечислять? Даже от огромной швейной фабрики остались рожки да ножки. Я – учитель географии. Кое в чём соображаю.