Игра 14.0
Шрифт:
Должно быть, Айрис заметила его состояние, потому что сразу же пересела и прижалась к нему. Бастиан обнял девушку, но ничего не помогало: он чувствовал, как слезы жгут глаза. Сомкнув веки, он крепче прижал к себе Айрис, ощутил биение ее сердца, услышал, как бьется его собственное. Пока еще бьется, подумал он, напрасно пытаясь справиться с мрачным чувством безнадежности, нараставшим в душе. Я не хочу умирать! Но это неминуемо случится, если не произойдет какое-нибудь чудо. Еще сколько-то они продержатся, если будут слизывать воду со стен, но в конце концов их всех ждет смерть от жажды —
Он еще плотнее прижался к Айрис и закрыл глаза.
— Я могу поговорить с тобой с глазу на глаз?
Георг. Бастиан поднял голову и увидел, что тот сидит, держа за руку беззвучно плачущую Лисбет.
— Мне нужен совет.
— Нет! — Лисбет с такой силой схватила Георга за руку, что тот вздрогнул. — Нет, — повторила она, уже спокойнее.
Георг обнял девушку и стал что-то негромко ей говорить. Слово «разумно» — единственное, что удалось разобрать Бастиану. Лисбет только качала головой, не переставая плакать. Послышался и голос Альмы — та, разумеется, говорила намного громче.
Мы все, подумал Бастиан. Мы все должны свыкнуться с мыслью, что всё, скорее всего, кончено. Что это будет длиться долго, а выглядеть — отвратительно.
Похоже, лишь Доро, единственную из них, происходящее ничуть не расстроило: девушка даже потягивалась, как усталая кошка. До этого она сидела, прислонившись к каменному саркофагу, теперь встала и подошла к черепу, который все единогласно посчитали черепом Тристрама. Доро опустилась на колени и положила на него руку.
— Простите нас, — тихо сказала она. — Я знаю, мы нарушили ваш смертный покой, мы вступили в ваши владения, презрев проклятье, изреченное вами, и теперь нам надлежит понести за это кару. Однако мы невиновны. И мы в отчаянии! Если вы позволите нам уйти, мы обещаем, что похороним ваши кости на освященной земле, дабы ваш дух обрел наконец мир и покой.
Она почтительно склонила голову и застыла в поклоне, видимо, чего-то выжидая.
Произошло именно то, что и предполагал Бастиан.
То есть ровным счетом ничего.
Он отвернулся.
Пауль вместе с Кариной, Натаном и Моной решили еще раз обследовать подземные ходы. Они взяли один из уже зажигавшихся раньше факелов и все пустые сосуды, которые только смогли отыскать.
— Там есть пара лужиц. Мы хотим собрать каждую каплю влаги.
Они ушли, и возле склепа настали необычайная тишина и спокойствие, если не принимать во внимание монотонные заклинания Доро.
Не обращай внимания. Если им от этого легче…
Бастиан провел по пересохшим губам жестким как наждак языком. Жажда всё решительнее заявляла о своих правах, бороться с ней становилось всё труднее. В последний раз он пил сразу после того, как они спустились в подземелье. С тех пор у него капли во рту не было. Бастиан попытался собрать и проглотить слюну, но это мало чем помогло.
Как уже случалось раньше, у него вдруг перехватило дыхание. Клаустрофобия. Словно весь мир тяжким гнетом обрушился на старинный подвал и с каждой минутой всё сильнее давил на его стены, так что рано или поздно те
В случившемся нет никакой случайности — раз за разом стучало в мозгу. Таких совпадений не бывает. Нас сюда что-то заманило, заперло, взяло в плен.
Проклятие.
Больше всего Бастиану хотелось прислониться головой к скале и избавиться от мучительных мыслей. Надо было усмирить разошедшиеся нервы, сохранять спокойствие. Если они сумеют найти выход, то только благодаря разуму и логическому мышлению. Он взял себя в руки, глубоко вздохнул и осмотрелся.
Неподалеку, по-прежнему обнявшись, сидели Лисбет и Георг. Он поддерживал девушку, гладил по плечу, по волосам, наливал воды из фляжки.
— Я тебя так люблю, мой ангел, — бормотал он.
— Мы не сможем отсюда выбраться. А ведь Доро нас предупреждала. Почему мы ее не послушались?
Лисбет положила голову на грудь Георгу, и по его щекам теперь тоже бежали слезы.
— И все-таки, — сказал он приглушенным голосом, — мы будем вместе. Мы будем поддерживать друг друга. Пока всё это не закончится. Ты — самое прекрасное, что я встречал в своей жизни, и ты последняя, кого я увижу.
Бастиан отвернулся. Его это никаким боком не касалось. Медленно подступала усталость, благословенная усталость. Он свернулся в клубок на жесткой земле и почувствовал, как куда-то вдаль уплывает сознание. Немного поспать. А потом — попить. Всего глоток, но как это было бы великолепно.
Когда Бастиан открыл глаза, Пауль уже вернулся. Он сжимал в руке факел и выглядел совершенно потерянным.
— Хорошо, что ты отдохнул, — сказал он, заметив, что Бастиан проснулся. — Нам потребуется физическая сила.
— Вы что-то нашли? — Бастиан говорил шепотом, потому что остальные спали или, по крайней мере, пытались заснуть. Айрис лежала, вытянувшись, рядом с ним, положив голову на сумку с арфой. Родерик храпел, лапы его подрагивали. Конец импровизированного поводка был намотан на запястье Альмы.
— Нет. Должно быть, тот провал — единственная возможность сюда попасть. Мы облазили все стены. Нигде ни единой трещины, которая ведет наружу. Ни луча света, ни глотка воздуха. Впрочем, есть одна маленькая хорошая новость: камень, закрывший вход, не совсем плотно прилегает к его краям — сквозь щели просачивается воздух, так что мы не задохнемся. Но в остальном — всё глухо. — На скулах у него заходили желваки. — Мы сумели собрать немного воды. Она смешана с землей, но жидкая. Хочешь?
Бастиан, поблагодарив, взял фляжку и сделал три глотка. Вода была грязной и горькой на вкус, однако ему пришлось устроить настоящее испытание своей силе воли, чтобы не опустошить всё до дна.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности.
Костер разгорелся, языки огня взвивались гораздо выше, чем раньше. Пауль вытащил из костра толстый сук и сбил с него пламя, присыпав горстью земли.
— Дров мы нашли не особо много, — пояснил он, когда Бастиан вопросительно посмотрел на него.