Игра Лазаря
Шрифт:
Медленно побрёл вперёд в случайно выбранном направлении, глазами выискивая ориентиры – любые заметные места, способные привлечь внимание Яники или Марса (да хватит тому мозгов). Ориентиры служили местом сбора в случаях, когда команда разделялась в незнакомом месте, а Дары рядом не было. Самое смешное, что сегодня Дара должна была находиться ближе, чем когда-либо могла мечтать – внутри самого инсона. Ну, или почти Дара.
Очень скоро Лазарь нашёл то, что искал. В ста метрах впереди на перекрёстке двух аллей возвышался киоск с грибовидной крышей, выкрашенной в красно-белую полоску. Перед окошком выстроилась очередь в три человека, последнего
– Тебя морозит, или ты отморозок? – проговорил он краешком губ.
Мальчишка вздрогнул и обернулся.
На нём была традиционная красно-синяя болоньевая крутка, на которую уже бросали косые взгляды с соседних лавочек.
– А чё мне делать? – зашипел мальчишка в ответ. – Снять и выкинуть при всех?
Лазарь знал, что Марс ненавидит свою куртку всем сердцем. Если с шапкой ему ещё удавалось сладить, то куртка совсем не желала слушаться. Эта сволочь возвращалась к нему при каждом заходе в инсон, как верный пёс возвращается к хозяину, «случайно» забывшему о нём во время последней поездки за город. Мальчишка никак не мог придти в полное согласие со своей проекцией. Ничего – дело опыта.
– Ладно, пошли отсюда.
– Скоро моя очередь.
– Янику сами найдём, нечего здесь отсвечивать.
Марсен посмотрела на Лазаря с таким выражением, будто собирался съездить ему по морде.
– Мне жарко. Я хочу пить.
Лазарь улыбнулся – необузданная дерзость этого мальчишки порой бывала очень забавной.
Нежная девичья ладонь ужом заползла Лазарю под локоть, он обернулся и увидел рядом с собой Янику. Красивое лицо сияло, как начищенный медяк, вынуждая в очередной раз восхититься переменчивостью её настроения. Ещё три месяца назад Лазарь усмотрел бы в этом незрелость, граничащую с инфантилизмом, но вот сегодня почему-то не усматривал. Говоря точнее, ему на это было плевать. А если уж совсем начистоту, ему это даже нравилось.
– Я нашла, – радостно сообщила она.
Разумеется, она имела в виду Умара и Хеспию – как и положено снайперу, она высадилась ближе всех к цели.
– А сюда пришла, чтобы нам рассказать? Или чтобы снова их потерять?
Подошла очередь Марса. Мальчишка снял куртку, заложил подмышку и сгорбился перед окошком, разглядывая товары.
Его не столько мучит жажда, сколько любопытство, понял Лазарь. Каково это – принимать пищу в инсоне? Лазарь и сам испытывал нечто похожее в своё первое настоящее путешествие. Будучи совершенно невпечатлительной натурой, для него всё оказалось весьма банально: вода имела вкус воды, а еда – еды.
– Они никуда не уйдут, – заверила Яника и сделалась ещё счастливее. – Им так хорошо вместе! Думаю, они останутся сидеть там, даже если с неба посыплется метеоритный дождь.
Она так искренне радовалась за них, словно забыла, зачем они пришли сюда и что начнётся здесь через какой-нибудь час или того меньше. Лазарь собрался напомнить ей – просто в качестве ещё одного эксперимента над её сангвиническим темпераментом – но в последний момент остановил себя. В этом не было ничего остроумного или забавного – сплошная похабщина, которой точно не сорвёшь аплодисментов у публики.
«А ведь раньше для хамства тебе хватало одобрения и одного зрителя», – участливо напомнил внутренний правдоискатель. – «Этим зрителем был ты сам».
Раньше – возможно. Но сегодня на концерт по заявкам от Лазаря не пришёл даже этот единственный самый
– Давай быстрее, мы не на пикник приехали, – поторопил он Марса. – Бери что-нибудь и пошли отсюда.
Мальчишка вытащил из окошка белёсую голову и заискивающе посмотрел на Лазаря:
– Слышь, дай денег. Всё равно ведь ненастоящие.
От последней фразы брови продавщицы, терпеливо ждавшей за стеклом, медленно поехали вверх и вскоре спрятались в редкой чёлке сухих крашеных-перекрашеных волос.
5
Яника уверенно вела их вглубь парка, ориентируясь на местности так, словно частенько захаживала сюда отдохнуть от городской суеты, шума и выхлопных газов. Марсен на ходу прихлёбывал «Кока-Колу», периодически чмокая губами и облизываясь. Судя по его дегустационным потугам, он тоже не страдал от излишней впечатлительности. Каждым новым глотком «Кока-Кола» доказывала, что она – самая обычная, как и положено потоковой продукции от известного бренда.
Они приближались к концу парка. Минут через пять на асфальтовых дорожках стало просторнее. Сами дорожки выглядели темнее, фонарей здесь почти не было, а те, что попадались, горели еле-еле или были разбиты. Редкие посетители всё чаще встречались на уютных лавочках, а общение сладких парочек сводилось к «обжиманиям» и «обсасываниям», как называла это Дара.
Поворот, ещё поворот. Лазарю уже стало казаться, что Яника заблудилась, но тут она замедлила шаг и вполголоса сообщила:
– Мы подходим. Вон они, видите? – и она украдкой ткнула пальцем куда-то вперёд.
Третью лавочку от той, мимо которой они проходили, занимала парочка настолько «влюблённых», что над ними разве что не реял транспарант со стрелкой. Первое, что приходило на ум при виде этих двоих: «Дара права: Ник и правда счастлив по самое не могу».
В своём инсоне Ник, он же Умар, не имел ничего общего с задохликом с апельсиновой ватой на голове, которого Дара тащила за собой по танцполу, как одну из тех декоративных шавок, напоминающих гигантских насекомых. Первое, что бросалось в глаза – Умар был явно выше своего оригинала на пару сантиметров. Это был крепкий атлетичный юноша с чистым, без единого намёка на прыщи и угревую сыпь, лицом. Свои волосы (не те мягкие паппусы, а именно волосы) Умар гладко, по-майклокорлеоновски зализал назад. Даже белая в красную полоску рубашка-поло с её дурацким синим кантом на рукавах смотрелась вполне уместно и даже симпатично.
Что касается Дарении, то бишь Хеспии – на взгляд Лазаря, это были два совершенно разных, не идущих ни в какое сравнение друг с другом – нет, не человека – биологический вида! Все сегодняшние приготовления Дары к вечеру оказались мартышкиным трудом. Никакой стилист в мире, от Ли Стаффорда до Сергея Зверева, не помог бы ей затмить своей красотой Хеспию. Ни в этом мире, ни в мире инсона, ни в параллельной вселенной.
Хеспия была прекрасна вся – целиком. От кончиков пальцев на ногах, обутых в простые босоножки, до кончиков пшеничных волос на макушке – самой обворожительной макушке в мире, если кому-нибудь взбредёт в голову сравнивать женские макушки. Божественные пропорции, в сравнении с которыми «золотое сечение» Леонардо казалось просто словосочетанием, идеально вылепленная фигура, самые сексуальные ноги, какие когда-либо видел Лазарь. А грудь... честно говоря, Лазарь даже обрадовался, что грудь Хеспии скрывала от посторонних глаз застёгнутая на молнию куртка.