Игра Лазаря
Шрифт:
Остальные продолжили движение в северо-восточном направлении развилки. К тому моменту, когда вдогонку за претендентами выпустили охотников, от основной группы осталось четыре команды. Триумвират десятой, тринадцатой и пятнадцатой, и пара «перевёртыш» – девочка с фиолетовой стрижкой и её Аполлон. Оба плелись позади, с каждым шагом отставая всё больше. Они так и не сумели найти себе друзей – видимо, Ангелов мужского пола здесь жаловали ещё меньше, чем смертных.
На шаг перешли задолго до развилки. После уже почти ползли, подстраиваясь под
– Я устала-а! – утробно завывала Лада глубоким сопрано. – Я больше не могу-у!
Сет не обращал на неё никакого внимания. С упорством тяглового вола он тащил избранницу за цепь вперёд.
– Она всегда так, – объяснял он, потея и отдуваясь. – Не могу, не могу – а у самой дури на троих.
Вскоре «песнь Лады» подхватила и Хеспия. Компания одолела под их аккомпанемент не больше километра, когда плотная стена деревьев поредела, а потом и вовсе исчезла. Всемером вышли на широкую поляну, залитую молочно-белым светом луны. Торная тропа пересекала её посередине, как шрам, и терялась в чаще на другой стороне.
– Привал, – прохрипел Донган и упал под заросли волчьей ягоды. Последние десять минут он двигался так, словно помимо стального браслета на запястье к его ногам приладили по пудовой гире. – Не могу больше слушать это нытьё.
Остальные не стали спорить – изображать из себя заядлых спортсменов никто не собирался.
Скоро Лазарь стал ощущать, что привал не приносит ожидаемого удовлетворения. Пережидать здесь, на виду у всех, когда по следу уже пущены охотники, казалось немыслимым. Да и сам ночной лес не создавал уюта. Отовсюду слышались неведомые звуки дикой природы: кто-то шуршал, кто-то ухал, кто-то стрекотал. Всё это сливалось с шумом ветра в кронах деревьев и гудением тысяч электролампочек в прожекторах, создавая иллюзию кипучей деятельности посреди пустынного островка бездействия.
Лазарь сверился с компасом.
– Мы здорово забрали на восток, – констатировал он и посмотрел на Сета. – Ты уверен, что это не тропа войны?
– В первый раз я шёл по ней три дня, – Сет отпил из фляжки. – Второй раз почти целую вечность. Она не ведёт в тупик, если ты об этом. Она вообще никуда не ведёт.
– А куда, по-твоему, она должна вести? – усмехнулся Донган.
Он лежал на траве, сцепив руки под головой, и с задумчивым видом изучал Хеспию. Его откровенное разглядывание смущало девушку: она не знала, куда приткнуться, и безостановочно вертела красивой головкой.
– Мы бежим, пока бежится, – продолжал Донган. – Пока не остановят или пока не найдём Алтарь. А когда это случится, знают только те, кто придумал эти долбаные Алтари.
– И никто из нас не знает, кто их придумал, как они появляются, и как будут выглядеть. Иначе нас здесь уже не было бы, – глубокомысленно заключил Сет. – Не знаю, как вы, друзья мои, а для меня это последняя попытка. Если и
Лада, которая до этого не производила никаких иных звуков, кроме стонов и хрипов, повернулась к спутнику и спросила:
– Сдаёшься?
– О боги, она заговорила! – воскликнул Сет. – В прошлый раз двое суток в молчанку играла. Сдаюсь, красавица, сдаюсь. Пойдёшь на все четыре стороны. Больше я к тебе на пушечный выстрел не подойду, слово даю.
– Хорошо, – чуть поразмыслив, кивнула Лада. Черты лица смягчилось, на губах заиграла улыбка. Безумная, как показалось Лазарю, улыбка. – Тогда я попрошу Санти не причинять тебе боли. Он обещал изувечить тебя, когда догонит.
– Если догонит, – уточнил Сет, но не сумел скрыть нотки обречённости в голосе.
Казалось, он уже и сам не верил в благополучный исход.
«Плевать на это», – одёрнул себя Лазарь. – «Ты думаешь не о том. Проблемы Сета и его возлюбленной дела не касаются. Сейчас самое важное – узнать, во что верит Хеспия. Необходимо как можно скорее найти к ней подход. И кратчайший путь лежит через Умара. А значит, начинать придётся с поддельного Сенсора».
– Ну, дикому Биллу Хикоку это точно не грозит, – Лазарь указал глазами на Донгана.
Здоровяк вопросительно вскинул гребенчатые брови и приподнялся на локтях.
– Имел удовольствие наблюдать за твоим бенефисом в парке, – пояснил Лазарь. – Не в моих правилах льстить, но на месте того рыжего сопляка я бы приберёг оставшиеся зубы и никуда не рыпался.
Полная луна вкупе с электрическими прожекторами обеспечивали достаточно света, чтобы все могли видеть, как вспыхнули обворожительные щёчки Хеспии. Она прожгла Лазаря испепеляющим взглядом, но ни одно слово не пробилось сквозь крепко сжатые зубы.
– А, – расслабился Донган, – вот ты про что. Бывают совпадения. Сам-то чего там ловил?
– Как и ты, свою золотую рыбку, – Лазарь коснулся волос Яники тыльной стороной ладони, стараясь вложить в этот жест как можно больше обожания. – Мне повезло меньше: оказалось, у её хозяина уже выросли яйца. Пришлось подкрасться со спины и двинуть по шее. Не слишком благородно, но всё равно лучше, чем забирать конфеты у детей.
Марсен и Сет одновременно прыснули. Хеспия задёргалась. Плотная зубовная заслонка дала трещину, для слов всё ещё узковатую, но где есть брешь, там будет разлом.
– А ведь он грозился меня убить, засранец! – вспоминал Донган. – Когда догонит.
– Он имел в виду рост. Думаю, у тебя в запасе ещё лет пять.
– Парню без шансов против меня, – раззадорился Донган. – Хоть пять лет, хоть десять. И о чём думал этот идиот, когда шёл сюда?
– Трава зелёная. Вода мокрая. Идиоты не думают.
Марсен и Сет уже неприкрыто ржали в голос. Хеспия энергично накручивала на запястье цепь и снова раскручивала. Брешь между зубами расширилась: она со свистом втягивала воздух, словно хотела остудить кончик языка, обожжённый горячим чаем.