Игра Лазаря
Шрифт:
– Уже подумал.
– Подумай ещё раз.
– Давай я подумаю наперёд ещё пять раз, чтобы сразу отрезать раз и…
КЛОК!
Что-то жёстко и сильно ударило Лазаря сзади по шее.
В первую секунду он ничего не почувствовал. Потом образ Яники перед глазами поплыл вправо, в то время как его точная копия плавно вынырнула слева… Вестибулярный аппарат потерял ощущение пространства, Лазарь пару раз качнулся на корточках взад-вперёд, потом пятая точка перевесила, он упал на неё и перекатился на спину. На безоблачной лазури неба возникло перевёрнутое вверх тормашками лицо Марсена.
Продираясь сквозь затуманивающееся
– Ты что творишь… мелкий говнюк…
И даже почти успел услышать ответ:
– Между «легко» и «правильно» выбираю втор…
Потом лицо мальчишки посерело, померкло, а вместе с ним померк и весь остальной мир.
5
Когда в мир снова вернулся свет, а расплывчатая картинка перед глазами обрела фокус, Лазарь понял, что его переместили. Он по-прежнему смотрел в безоблачную синеву неба, но теперь она была разбита на множество ломаных сине-зелёных многоугольников. Лазарь попытался приподнять голову, но сразу опустил обратно. Шея болела неимоверно, голова кружилась, его подташнивало. Кожу на щеке щекотали лапки какого-то насекомого, целеустремлённо ползущего к левому глазу. Лазарь потянулся, чтобы снять его, но закрытый на запястье браслет застопорил руку на полпути.
Конечно, его перетащили под сень молодой берёзки не для того, чтобы сберечь от солнечного удара. Лазарь проследовал взглядом вдоль натянувшейся цепи – вместо запястья Яники браслет на другом конце перехватывал тонкий ствол берёзы, чуть повыше комля.
Насекомое упорно ползло в глаз. Лазарь вспомнил, что у него в запасе есть и вторая рука, но тут чьи-то грубые пальцы сняли букашку и медленно растёрли в пыль. Лазарь проследовал взглядом вдоль незнакомой руки и на другом конце обнаружил очень даже знакомого человека.
– Вот так встреча на Эльбе, – сказала улыбающаяся физиономия Бельфегора.
Морщась от боли, Лазарь снова приподнял голову над землёй. Чуть позади Бельфегора стояли Умар с Леонардом. Помахивая новенькими револьверами, они смотрели на Лазаря, как львиный прайд на раненую зебру.
– А где малышка Венсди Аддамс?
Почему-то отсутствие в прайде Лилит настораживало Лазаря больше, чем присутствие.
– В голову камнем попало, – не замедлил ответить Умар.
Голос звенел неотомщённой ненавистью, таящей в себе, пожалуй, самую большую угрозу. От очаровательного неправильного прикуса не осталось ничего, кроме шипящего змеиного предупреждения: «не подходи – укуш-ш-шу». Внешность тоже изменилась. Гладко зализанные назад волосы раскосматились в нечёсаную рыжую гриву, кожа лоснилась от жира, на лбу высыпали созвездия угрей. Даже мускулы на теле как будто ужарились, присохли к костям. Лазарь стал свидетелем редкого явления: переоценки собственного «я» и её отражения на проекции.
Умар повернул голову и потрогал пальцем засохшее тёмно-бурое пятно на встрёпанном виске:
– Вот сюда. Она снялась с дистанции.
Бельфегор присел на корточки перед Лазарем.
– Ну что, бродяга, продолжим счёт?
Лазарь вытянул вперёд ладонь.
– Не спеши, – сказал он так, чтобы не слышали остальные. – Прикажи Леонарду сводить рыжего сделать по-маленькому. Скажи, хочешь пошептаться со мной с глазу на глаз. Скажи, это личное. Насчёт Яники. Пусть погуляют пару минут.
Бельфегор сдвинул вихрастые
– На кой это мне?
– Похоже, мы теперь играем за одну команду, – помолчав, ответил Лазарь.
6
Умара мелко, нервически трясло. Он стоял над Лазарем, припав на одно колено и уперев пляшущее дуло револьвера ему в грудь.
– Ни хрена не верю! Ты всё врёшь.
Бельфегор и Леонард предоставили своему протеже полную свободу действий, и Лазарь видел в этом вполне веский резон. Умар свято верил, что сам упускает ситуацию из рук, и они охотно дарили ему эту иллюзию контроля, лишь направляя в нужное русло на развилках. Принудить хозяина инсона делать или не делать те или иные вещи невозможно, поэтому в ход идёт психологическая манипуляция. Эффект даже лучше. Когда всю дорогу слушаешь чужие советы, в критической ситуации твоя голова автоматически повернётся к советчику. И когда всё полетит в тартарары (а оно обязательно полетит), часть вины автоматически переляжет на голову советчика. В парадигме, используемой офицерами Ведущего, вся вина целиком ложилась на голову «играемого». Которую, собственно, и требовалось согнуть.
– Ты врёшь, гнида, – просвистел Умар неправильным прикусом, и револьвер зашатался ещё размашистее. – Это не её Алтарь! Чей-то чужой!
Признать обратное фактически означало признать поражение. С момента возникновения светящегося джета, до момента, когда они нашли Лазаря, прошло примерно столько же, сколько потребовалось бы Донгану и Хеспии на покрытие оставшегося расстоянию отсюда до джета. Бесправной, безмолвной, забитой в самый дальний угол частью сознания, отвечающей за здравый смысл, Умар понимал это. Эта же часть подсказывала ему другие логические варианты.
– Тогда то, что при возникновении луча Хеспия вспыхнула, как новогодняя шутиха – невероятное совпадение, – спокойно ответил Лазарь.
– Ты вреш-ш-шь!
– Смысл? Позлить человека, засунувшего дуло пистолета мне в диафрагму?
– Ты их прикрываешь! Хочешь выгадать немного форы.
– Да мне плевать, даже если ты найдёшь их после «Марафона» где-нибудь в Куала-Лумпур и заживо сожжёшь в машине, а потом вернёшься к ним домой и прикончишь их собаку. Может, на твоём месте я бы так и поступил.
Глаза Умара забегали в поисках поддержки и остановились на Бельфегоре. Надежда – живучая, как червь, надежда, ещё барахталась, ещё извивалась. Никак не хотела подыхать.
– Может, ещё успеем, Белф?!
Свободной рукой Умар вытащил из кармана комбинезона жёлтый прибор с цветным экраном на лицевой части и показал Бельфегору. Лазарь успел рассмотреть зелёную плоскость, иссечённую координатной сеткой, и две мерцающие ярко-жёлтые точки.
– Смотри! Они ещё идут, видишь?
7
Наспех изложить Бельфегору план оказалось непросто. Во-первых, нужно было убедить его задержать Умара, чтобы дать тринадцатой команде немного форы. Во-вторых, помочь убедить Умара в том, что те уже достигли Алтаря, и никакой форы им не требуется. В-третьих, настигнуть их, как только они действительно достигнут Алтаря. Ну, а в четвёртых…
– Когда Хеспия станет смертной, Умар захочет отомстить тому, кто «подпортил» её. Мы не станем ему мешать. Умрёт Донган – умрёт Хеспия. Понимаешь, о чём я?