Игра Лазаря

Марух Максим

– Повтори, – попросил Симон Петрович, – что ты сказал?

– Малой в пролёте. Моим напарником станет Яника. Это окончательно.

– Могу я спросить, почему?

– Скажем так – мы поспешили открыть кокон, и наш мотылёк чуть не загнал всех в могилу. Скучновато всегда быть правым, но против природы не попрёшь.

– Прошло всего два дня из отведённой недели, – напомнил Симон. – У тебя ещё есть время поэкспериментировать, присмотреться.

– Нет надобности, – отрезал Лазарь. – Я могу пытаться увидеть то, чего не вижу, но не того, чего нет.

– Хорошо, –

судя по голосу, Симон раскуривал трубку. – Я сообщу Меценату, а ты мальчику. До конца недели его никто не попросит, но в следующий понедельник на одного в вашем доме должно стать меньше. Объясни ему всё, пожалуйста, как-нибудь...

– …помягче, ясное дело, – перебил Лазарь, ощущая прилив раздражения. – Выгоняете мальчишку вы, а объяснять сваливаете на меня.

– Нет, – спокойно возразил Симон, – выгоняешь мальчишку ты. Так что тебе и отдуваться. Спокойно ночи, Лазарь.

В трубке застучали короткие гудки. Лазарь повесил её на рычаг, обернулся и замер. Волосы на затылке неприятно зашевелились. У входа в гостиную стоял Марс.

– Выгоняешь меня... – скрипуче проговорил он. Было видно – парень отчаянно борется со слезами. – Променял на эту дырку… предатель… курва...

Лазарь молча смотрел на мальчишку, ничего не отвечая и никак не защищаясь. По опыту он знал – это только растеребит парня. В таких ситуациях лучше вообще ничего не говорить.

– Да пошли вы, рожи! – плаксиво вскричал Марс. – На хрен вы мне сдались! Без вас жил и дальше проживу. С таким говном, как ты, Лазарь, западло под одной крышей спать… завтра же свалю... – пообещал он, проиграв схватку со слезами. Крохотные капельки влаги поблёскивали на носогубных впадинках.

Он хотел добавить что-то ещё, но тут слёзы задушили его окончательно. Марс отвернулся и зашлёпал босыми ногами по коридору. Проходя мимо столовой, парень отвернулся, чтобы чаёвничающие Сенсор, Дара и Яника не могли видеть его лицо. Лазарь провожал Марса взглядом, пока тот не поднялся по лестнице на второй этаж, а потом ушёл сам.

2

За завтраком Яника подробно пересказала события последнего визита в Инсон Энуо. Сенсор и Дара с интересом слушали, допивая кофе. Лазарь задумчиво посасывал щёки и ковырял ложкой кофейную гущу на дне кружки. Всякий раз, когда рассказ касался Марса, в желудке что-то неприятно скручивалось тяжёлым узлом. Лазарь с нетерпением ждал, когда же она закончит.

У плиты Айма поджаривала яичницу для Матвея – тот ещё не проснулся. В последние дни контры между ней и Лазарем приблизились к точке невозврата, а потому её присутствие в кухне здорово раздражало.

– Мысли, вопросы, предложения, – стандартно начал Лазарь, когда Яника, наконец, умолкла.

– А где Марс? – вдруг спросила Дара. – Почему не спускается завтракать?

Нет, они издеваются! Одна закончила, так вторая тут же начала.

– Он теперь под крылом у «юнисеф», – пространно ответил Лазарь. – А вот Энуо пока под нашим, так что поехали!

Как и большинство острот Лазаря, шутка осталась никем не замеченной – безусловным плюсом постоянного

гаерства было то, что рано или поздно в нём растворялась доля истины. Ну, и замечательно. Если спросят потом, почему он ничего не сказал о ссоре с Марсом, будет что ответить.

Началось обсуждение. Сначала вяло, но с каждым новым словом диалог стремительно заряжался бодростью. Сенсор и Дара выдвигали гипотезы одну за другой, Яника изо всех сил старалась поспевать.

Лазарь по большей части отмалчивался и просто слушал. Ну, не мог он говорить в присутствии этой королевы яичницы без зубовного скрежета. Внутренний правдолюб услужливо подсказывал, что дело вовсе не в ней, а в раздражении, вызванном историей с мальчиком, которое он вымещает на Айме, но Лазарь его не слушал.

Минут через десять поток идей иссяк, и молчать дальше стало невозможно. Лазарь решил, что это, наверное, даже к лучшему. Быть может, за размышлениями над делом удастся выкинуть из головы размышления о Марсе. Хотя бы на время.

– Итак, пройдёмся по списку. Я согласен с Сенсом на счёт того, что до исчезновения Тихоки тёмные зоны появлялись только в тех местах, где он не мог защитить младшего брата. И Дара права, предположив, что теперь эти зоны появляются там, куда раньше распространялась протекция Тихоки. Вопрос в другом: почему правила дурацкой компьютерной игры действуют даже там, где раньше мальчишка никогда не бывал? Почему превращают во врагов всех, кто находится вблизи от него дольше трёх минут?

– Проделки Ведущего? – предположила Дара.

– Не настолько глобальные, – срезал Лазарь. – Ведущий не может устроить наводнение, но может заминировать дамбу. Сколько раз повторять?

– Без старшего брата мальчик не чувствует себя в безопасности, – сказал Сенс, – отсюда и тёмные зоны.

– Путаешь причину и следствие, – закачал головой Лазарь. – Мальчишка не чувствует себя в безопасности в тёмных зонах. Нельзя чувствовать жар, пока на градуснике тридцать шесть и шесть, но можно почувствовать, когда увидишь тридцать девять.

Все призадумались. Лазарь терпеливо ждал, измываясь над очередной салфеткой. Он уже знал ответ, но хотел узнать кое-что ещё, а потому не спешил выдавать всё на блюдечке.

– Я могу только предположить, – наконец, заговорила Яника. – У Энуо сейчас очень заниженная самооценка. Вы же видели, как он выглядит и говорит?

У Лазаря засосало под ложечкой: вот оно! Даже мысли о Марсе на время вылетели из головы. А ведь они только и делают, что треплются о подростках.

– В жизни он гораздо приятней, – подтвердил Сенсор.

– Я думаю, в этом вся причина. Знаете, закомплексованные люди в своих неудачах часто винят самих себя, даже если на самом деле ни в чём не виноваты. Думаю, Энуо неспроста превращает светлые зоны в тёмные. Он считает, что не способен сходиться с людьми. О так уверовал в это, что убедил себя в том, что зло и агрессия, направленные на него, вызваны им самим. Теперь, куда бы он ни пошёл, кого бы ни встретил, что бы ни сделал – люди будут превращаться в Морлоков, независимо от того, сделали они ему что-то плохое или нет.