Игра Люцифера

Биркенфельд Брэдли

— К сожалению, — продолжал Даунинг с деланой печалью, — летом 2007 года мистер Биркенфельд не рассказал правительству Соединенных Штатов о своем личном участии в этой мошеннической схеме.

«Что? Я не сказал тебе, что был одним из управляющих директоров UBS? Я говорил тебе, что работал в банке уборщиком и драил сортиры?»

— В частности, он не поделился подробностями деятельности одного из своих ныне известных клиентов, мистера Оленикоффа — одного из крупнейших вкладчиков UBS, вовлеченного в мошенническую схему с налогами.

«Но

ты же не дал мне иммунитета и не выписал повестку! И именно поэтому я рассказал все Сенату, а не тебе!» Я почувствовал, как мое лицо налилось кровью. Мне захотелось выкрикнуть во весь голос: «Чертов лжец!» Видимо, Дэвид Майер это почувствовал, потому что он крепко сжал мою руку, чтобы успокоить меня и заставить промолчать. Судья Злох прервал Даунинга.

— Хочу уточнить, — сказал он Даунингу, — какую сумму в конечном итоге мистер Оленикофф заплатил государству в виде налогов, процентов и штрафов?

— Думаю, что в целом сумма составила около 53 миллионов долларов, ваша честь.

Это была очень большая цифра, и я заметил, как Злох удивленно поднимает бровь, будто не понимая, почему этот прокурор хочет, чтобы человек, подаривший ему выигрышный лотерейный билет, был заперт в каталажке. Видимо, Даунинг понял, что выглядит чересчур мстительным и неблагодарным.

— Скажу, впрочем, — пошел он на уступки, — что если бы мистер Биркенфельд не пришел в министерство юстиции летом 2007 года, то вряд ли правительству США удалось бы раскрыть эту масштабную мошенническую схему.

«Ах ты, скользкий ублюдок! Так почему же тогда ты не снимаешь с меня обвинений?»

— Более того, благодаря расследованию, начатому в июне 2007 года, нам удалось изменить ситуацию с документами, получаемыми из банков в Швейцарии. Правительство Швейцарии было вынуждено заключить новые налоговые соглашения с правительством Соединенных Штатов, благодаря чему наше правительство может получать при рассмотрении гражданских исков прежде недоступную налоговую информацию. И нам стало еще проще получать информацию в случае возбуждения уголовных дел.

В этот момент у меня начала кружиться голова. Показания Даунинга были совершенно шизофреническими. Люби меня, ненавидь меня, топчи меня, хвали меня… Но пришло время решающего удара.

— И если я могу высказать свое мнение, ваша честь, — теперь Даунинг говорил фальшивым, почти похоронным тоном, — хотя мистер Биркенфельд и отказался заявить о своей вовлеченности в мошеннические схемы с участием американских клиентов, я полагаю, что, с учетом помощи и содействия в расследовании случаев уклонения от налогов, мы могли бы не подвергать мистера Биркенфельда уголовному преследованию.

«Что? Да ты мог получить все имена уже при первой нашей встрече. Все, что тебе было нужно сделать, — это обеспечить мне иммунитет или выписать повестку. Но ты до ужаса ненавидишь осведомителей и поэтому возбудил против

меня дело!»

— Однако с учетом того, что подсудимый отказался предоставить эту информацию, нам пришлось заняться расследованием его собственной деятельности. И именно поэтому мы с вами сегодня оказались здесь, а мистер Биркенфельд был обвинен и признал свою вину.

«Что за бред! Я признал свою вину только потому, что уже рассказал тебе о том, что делал, и не собирался идти на попятную. Это называется целостностью. Посмотри, что значит это слово. Только не ищи его в инструкциях министерства юстиции — его там нет».

Затем Злох спросил Даунинга, скольких людей, уклонявшихся от уплаты налогов, удалось поймать благодаря моим показаниям, и Даунингу оставалось только признать, что без меня они бы не обошлись.

— Сейчас вы сказали очень важную вещь, — обратился Злох к Даунингу, — и я просто хочу убедиться в том, что четко понял суть вашего заявления. Правда ли, что если бы не действия мистера Биркенфельда, эта схема работала бы до сих пор?

Поскольку Карл Левин уже четко сказал об этом в своем письме, Даунинг не мог этого отрицать. Он прокашлялся, будто глотнул жидкости для очистки труб, и признался:

— У меня нет оснований считать, что мы нашли бы другие способы раскрыть происходящее, кроме как с помощью инсайдера, обеспечившего нам детальную информацию. Именно это и сделал мистер Биркенфельд.

Даунинг и его «кукла» начали говорить одновременно: «Он дал нам все доказательства! Нет, он этого не сделал!» Я потряс головой, думая, что суд должен вызвать ему врача. И тут он вновь воткнул мне нож между ребер.

— Я знаю, что, когда мистер Биркенфельд пришел к нам, его основным мотивом был новый закон об изобличителях в налоговых делах.

Полная фигня! Даунинг умолчал, что я поручил своим адвокатам связаться с министерством юстиции и рассказать о деятельности UBS и других швейцарских банков еще в середине 2006 года, то есть задолго до того, как был принят закон об изобличителях. Он решил изобразить меня алчным ублюдком на тот случай, если судья Злох вдруг решит отказаться от дальнейшего рассмотрения дела.

— Спрошу вас еще раз, — надавил на него Злох, — была бы эта схема обнаружена правительством Соединенных Штатов, если бы не действия мистера Биркенфельда?

Даунинг кивнул.

— Думаю, что нет, ваша честь.

Как минимум теперь это было заявлено и зафиксировано в официальных материалах федерального суда. «Все это случилось благодаря Биркенфельду». Однако этот факт вряд ли мог оказать какое-либо влияние на мой приговор, разве что адвокат вытащил бы кролика из шляпы. Теперь настал черед Дэвида Майера.

— Ваша честь, от имени мистера Биркенфельда я благодарю мистера Даунинга за честные и прямые ответы суду о роли мистера Биркенфельда.