Игра Мартина Ганна
Шрифт:
Наш челнок выехал на протяженный горизонтальный пандус, ведущий внутрь огромной стеклянной полусферы. В центре нее, на небольшом подъеме, находилась круглая площадка. Мой собеседник указал на нее.
— Это великая честь, что Артур Кверитас принимает вас в своей обители, — сказал Уолш, поднимаясь из кресла и покидая пассажирский дрон.
Я покинул салон вслед за ним, но от неожиданности едва не упал. У меня закружилась голова, когда я посмотрел под ноги, и увидел, что под ногами пол из сверхпрозрачного стекла. Мы словно висели в воздухе. Под нами лениво проплывали белые облака и где-то внизу, зеленел ландшафт поверхности. Уолш усмехнулся
— Черт возьми…, — пробормотал я, вступая в борьбу с неожиданным головокружением, — что это?
— Это ядро станции, сердце обители потестарного альтиора Артура Кверитаса. Когда-то ядро было простым астероидом, большим камнем из миллиона таких же огромных кусков породы, покрытых пылью за миллиарды лет. Но его ядром был один совершенно уникальный, гигантский монокристалл карбида кремния. Он был еще уникален тем, что его покрывал толстый слой двумерной аллотропной модификации углерода. Артур Кверитас нашел его, исследовал и решил, что он как нельзя лучше, подходит для его нового мира. Астероид стал ядром его обители вокруг, которого построили функциональную защитную оболочку. Сам же он живет внизу на астероиде. Поверьте, мистер Ганн, лишь очень немногие могут спуститься вниз и оказаться в сердце обители…
Он похлопал меня по спине.
— Ты в норме?
— Да. Просто неожиданно.
— Вы меня удивляете мистер Ганн. Иногда вы ведете себя словно вы застряли между двух сущностей этого мира, — сказал он, следуя своей манере, в очередной раз перескакивая с «вы» на «ты».
Его нравоучительный тон иногда раздражал, так сильно, что выводил из себя.
— Нет никаких сущностей, — огрызнулся я, — мне нужно получить от вашего босса запас пилюль. Вот это необходимая сущность, а все остальное ни черта не имеет значения.
— Все будет зависеть от тебя, — усмехнулся мой собеседник, — ты сам определяешь, что имеет значение, а что нет.
Уолш прошел вперед и встав на площадку застыл, ожидая меня. Мы опустились сквозь тонкую пелену облаков на поверхность ядра. Вокруг простиралось поле с шумящей от легкого ветра травой. Она доходила до пояса, и я не удержался провел рукой по ее верхушкам. Длинные остроконечные листья, соцветия мелких цветов, редкие колоски злаков, приятно щекотали ладонь. Площадка за нашей спиной бесшумно поднялась обратно. Мой спутник с улыбкой наблюдал за моей реакцией.
— Когда-то, я так же, как и ты, стоял здесь, запустив руки в траву, — сказал он.
Я промолчал. В реальной жизни я не видел траву — только в игровых симуляциях, но ощущения были абсолютно те же. Я поднял голову и посмотрел на небо. Голубое небо с белыми, как из ваты облаками и диск солнца. Конечно же здесь не может быть Солнца. Это скорее всего просто мощный источник света. Возможно, термоядерный эмулятор искусственной звезды или проекция, что-то подобное. На горизонте гигантские деревья, у которых ветвистая крона уходила далеко за облака и растворялась, там теряя четкие очертания. Возможно, они касались своими ветками внутренней обшивки станции, удерживая ее от обрушения. Их корни вздымались подобно китайским драконам и вытягивались на несколько сотен метров. Я слышал удивительное пение необыкновенных птиц, созданных генетическими дизайнерами. Стрекот и жужжание не менее фантастичных насекомых — удивительный мир потестарного альтиора.
Уолш терпеливо выждал, пока я осваивался в необычной для себя среде, потом взглядом показал мне на землю. У наших
— Дом Артура Кверитаса, — указал на него Уолш, — скорее всего, больше, чем дом, — он подумал и добавил, — скорее всего это, часть его сущности, как физической, так и ментальной.
[1] Виртуальный образ из информационно-модальных частиц, сопряженный с помощью нейромашинного интерфейса с биологическим телом и двумя типами синоплойдов, развитыми (в мозге) и перцептивными (сопряженными с сенсорами нервной системы человека).
Глава 4
У дома на небольшой лужайке стояли белый стол на витиеватых ножках и кресло. В нем сидел человек ноги которого были прикрыты мягким пледом до самой земли и складки лежали на ней волнами.
— Артур Кверитас, — представил его Уолш.
Я никогда раньше не сталкивался, вот так, лично, с протестарными альтиорами, как сейчас. И даже не представлял, как может выглядеть существо, повелевавшее целым миром, созданным на небольшом астероиде. Передо мной сидел человек, в котором не читался его настоящий возраст. Чтобы его понять, необходимо нарушить два из четырех законов логики. Не молодой и не старый, хотя имел все внешние, едва уловимые признаки и того и другого. Кожа похожая на белый гладкий мрамор, с тончайшими прожилками вен и артерий на руках и лице. Кожа словно подсвечивалась внутренним сиянием, что подчеркивало ее утонченную принадлежность к представителю человеческого вида, лишь по природе своего происхождения, но не бытия. И еще один аспект меня ошеломил — Артур Кверитас сидел с закрытыми глазами и даже не сделал попытки их открыть, когда мы подошли.
— Здравствуйте мистер Ганн, — сказал Артур Кверитас продолжая сидеть с закрытыми глазами.
Когда я посмотрел ему в лицо, то увидел, что веки срослись, образовав небольшой рубец. Современный мир настолько многоцветен, что давно уже утрачиваешь способность удивляться, но видеть потестарного альтиора со сросшимися веками — вызвало во мне чувство растерянности. Тем более, после слов Уолша о том, что существование людей в обители более «очеловечно» чем на Земле.
— Прошу вас садитесь.
Спокойствие и мягкая тональность голоса, как нельзя лучше подходили его образу. Он медленно поднял руку и указал на свободное плетеное кресло у стола. Я бросил взгляд на Уолша. Тот одобрительно кивнул и сам занял еще одно кресло. Возникший внутренний дискомфорт понемногу покидал меня, и я сосредоточился на ожидании, того, что я могу услышать.
— Понимаю ваше удивление мистер Ганн относительно моего вида. Но хочу заверить, что мне не нужны глаза, потому что все, что они передают мозгу, лишь очередная иллюзия, симуляция или как ближе вам некий реалистичный игровой спатиум. Видите ли, нахожусь в состоянии абсолютного квалиа[1] и мир, созданный мною и в моем мозге, уже существует в виде целостной картины того, что происходит вокруг. Любое изменение вносит лишь небольшие коррективы события, а я благодаря своему сознанию могу менять свой мир так, как мне этого захочется.