Игра на двоих
Шрифт:
— Ты не права, детка, — еле слышно произносит ментор. — Это не просто блеф.
И я понимаю: что-то затевается. Что-то масштабное, опасное, безрассудное. Что изменит все и навсегда. Возможно не сейчас, но в будущем, причем не слишком далеком. И, судя по воодушевлению в глазах окружающих меня людей, оно того стоит. Как всегда, цель оправдывает средства.
***
Президент Сноу с некоторым удивлением смотрит на собеседника. Он давно привык к тем ухищрениям, на которые идут капитолийцы, следуя последним тенденциям моды, но то, что ему приходится видеть сейчас, — явный перебор. Кровоподтеки на руках, ссадины на узких скулах, рассеченная бровь, многочисленные царапины и следы укусов. Здесь нужен не стилист, а врач. Президент любезно предлагает сидящему напротив
Сноу оборачивается к окну, задумчиво смотрит вдаль и спрашивает, растягивая слова:
— Вы позволили ей вернуться в Дистрикт. Почему?
— Это мое право. Я дал ей свободу.
— Вы не смогли с ней справиться, — злорадным тоном констатирует Кориолан.
— Не совсем, — усмехается Леонардо. — Я лишь убедился в том, что такие, как она, заслуживают свободы. Я знал, на что иду, покупая ее на том аукционе.
— Надеюсь, вы также знаете, что делать дальше, — вкрадчиво произносит Президент.
— Даже не сомневайтесь, — заверяет его молодой мужчина.
С его тонких губ не сходит мрачная, но многообещающая улыбка. Старику Сноу необязательно знать о том, что все это — не более, чем умело наложенный грим и хитроумный план, цель которого куда масштабнее, чем может показаться на первый взгляд.
Мужчины замолкают. Оба смотрят в окно, но каждый думает о своем. Лео перебирает в уме старых знакомых и мысленно составляет список самых надежных людей, которым можно довериться, не боясь получить удар в спину в ответ. Сноу вспоминает Голодные Игры прошлого года, а затем — каждый встречу, каждый разговор с юной Победительницей и теми, кому не повезло встретить ее на своем жизненном пути. Последняя встреча, кстати, состоялась сегодня вечером, на вокзале. Несмотря на почтенный возраст, Кориолан Сноу все еще не может пожаловаться на память. А уж взгляд, которым одарила его мисс Роу на прощание, перед тем, как скрыться в вагоне, тем более сложно забыть.
Страсти владеют всеми нами. Мы живем ими, а затем они убивают нас. Если умный и проницательный человек —, а Президент считает таковым только себя — узнает о том, что владеет нужными ему людьми, и умело воспользуется столь глубокими познаниями, то он сможет извлечь из этого немалую выгоду. Для себя, разумеется. Страстей всего две, но у каждого она своя, неповторимая в собственной силе, красоте и опасности. И, несмотря на все то, что можно было бы ожидать от Генриетты, Сноу готов признать, что в случае с ней он допустил ошибку, неприятным последствием которой стал досадный проигрыш на аукционе. Мисс Роу владеет не любовь. Совсем нет, движимое ею чувство является ее полной противоположностью. Ненависть. Скоро она вернется в столицу — повзрослевшая, готовая принять на себя обязанности ментора. Еще более сильная, смелая и опытная в своей страсти. Единственное, что останется прежним — горящий взгляд, полный злости и отвращения ко всем и каждому, кто посмеет встать у нее на пути. Скоро, очень скоро. Но у него еще есть время. Вполне достаточно, чтобы найти ее ненависти самое достойное применение.
***
Просторное купе поезда, вступившего в схватку со временем и пространством, давно погрузилось во мрак, однако даже ночная тьма и мерное постукивание колес по рельсам не помогают его обитателям уснуть. Между ними происходит разговор — настолько откровенный, что его можно вести только ночью, когда собеседник не видит твоего лица. В такие моменты ты можешь сказать все, что угодно, — слова, которые никогда не отважишься произнести вслух при свете дня.
— Ментор?
— Да?
— Спасибо. За все.
Она прощает его, пусть и не до конца осознав, что именно двигало им в тот страшный для нее момент. Но это придет, со временем. Однажды она тоже почувствует голод, который пришлось испытать ему, потеряет над собой контроль и по молчаливому согласию с ним уже не захочет вновь обретать его.
========== Глава 30. Круг Смерти ==========
Мое
Подойдя к письменному столу, задумчивым жестом провожу по его гладкой, отполированной поверхности. Под руку попадается блокнот и ручка. Почти половина его страниц исписана моим мелким, убористым почерком: в последние пару месяцев я обращаюсь к нему почти каждый день. Тонкие листы бумаги покорно впитывают все эмоции, которые мне приходится испытывать, заново переживая события, о которых я пишу. Радость и грусть, страх и надежда. Гнев. Смирение. Редкие моменты далекого счастья. Мечты.
С момента возвращения в Дистрикт после Тура Победителей проходит два с половиной месяца. Все это время я стараюсь проводить с близкими людьми: семьей и ментором. Отношения с родителями становятся чуть теплее, но я сознательно оставляю между нами хотя бы небольшое расстояние, не зная, на сколько дней, недель или месяцев мне придется покинуть их снова, и не желая испытывать слишком сильную горечь разлуки.
С Хеймитчем мы проводим все больше времени на природе, пользуясь наступившим летом и хорошей погодой. Изредка выбираемся в Дистрикт. Гуляем по лесу в сопровождении волка. Охотимся. Забираемся все дальше и дальше — нам хочется узнать что находится там, за очередным деревом, поляной, озером или холмом. Наша связь теперь больше напоминает платонические отношения, чему я после всего, что случилось во время Тура Победителей, только рада. Но иногда, когда мы остаемся наедине, вдали от всех, я ловлю на себе его взгляд — такой же дикий, как тогда, в Капитолии. Сумасшедший и сводящий с ума. Нам вечно хочется большего. Когда-нибудь мы зайдем слишком далеко, и будь, что будет. Но не сейчас. Не сейчас.
Встряхнув головой, чтобы прогнать непрошеные мысли, откладываю блокнот в сторону и отправляюсь в ванную. Принимаю прохладный душ, одеваюсь и, сунув ноги в легкие ботинки из тонкой и мягкой кожи, спускаюсь вниз. Заглядываю на кухню, желаю доброго утра еще сонной матери, готовящей горячий завтрак, и, с невинной улыбкой стянув со стола бутерброд с сыром, ухожу из дома. Мой путь лежит на окраину Дистрикта, на Луговину, а оттуда — в лес. Я уже знаю, как стоит провести оставшееся время.
Старый друг не заставляет себя ждать. Встретившись на опушке, мы вместе отправляемся на охоту. У моего напарника сегодня не самый удачный день и я, чувствуя свою вину за вспугнутую дичь, подстреливаю пару куропаток и отдаю добычу волку. Час спустя мы сидим на склоне на опушке леса, свысока наблюдая за приготовлениями жителей к приезду нежеланных гостей из Капитолия. Волк ложится рядом со мной и подставляет мне морду, покрытую жесткой угольно-черной шерстью. Я осторожно глажу его по опущенной голове и рассказываю о чем-то. Тема нашего разговора не имеет особого значения. Я знаю, он понимает меня. Мне вполне достаточно слабых взмахов длинного пушистого хвоста, навострившихся ушей и осмысленного взгляда. Мы ждем еще одного человека, но он так и не приходит. Мне пора возвращаться. На прощание обняв хищника за длинную шею, разворачиваюсь и проворно спускаюсь по склону к забору, разделяющему наши миры. Обернувшись, вижу, что волк еще долго смотрит мне вслед. На глубине темно-серых глаз плещется тревога.